Дело при Ляхово

«Собрав раненых, как наших, так и неприятельских, — вспоминал Казин, — полк наш, исполненный радости, отправился на ночлег в село Княжево, принадлежащее помещику Палицыну, где, сверх ожидания, мы нашли значительные запасы всякой провизии, как-то: сухарей, муки, вина и до 50 штук рогатого скота; все это, как по справкам оказалось, было запасено французскими провиантскими комиссарами для своих, но досталось нам».{61} Вот что пишет Вьейо, когда пленники прибыли в одно поместье: «Нас поместили в громадном зале, где они смешались с нами и дружески беседовали. В течение всего вечера и до утра следующего дня мы не могли внушить себе, что находимся у них в плену». Пленникам дали несколько кусков хлеба и квас. «Когда собрался весь полк, — вспоминает Казин, — то мы узнали, что фельдмаршал, беспокоясь об нас и о действиях наших, прислал генерал-майора Бороздина, который, как старший, приняв команду над полком, вступил во все распоряжения, и занялся составлением реляции, которая чрез два часа была написана и отправлена в главную квартиру с адъютантом 3-го батальона поручиком Крыловым». На помощь финляндцам Бороздин прибыл, разумеется, не один, а во главе Астраханского кирасирского полка. Для оказания помощи русским и французским раненым потребовали пленённого доктора А.К. Клёэ (chirurgien sous-aide Cleuët), но, поскольку, как пишет Вьейо, «в момент пленения у него забрали сумку с набором инструментов, он был бессилен помочь. Генерал приказал вернуть ее, даже сделали обыски, но найти не смогли. Все инструменты были из серебра, и очень прельстили русского солдата, чтобы от них отказаться».

На прапорщика Казина «возложена была обязанность на другой день отвезти пленных офицеров в главную квартиру и сдать там их». «Занявшись этим поручением, — пишет он, — я узнал, что французы, которых мы порешили, были ни что иное, как подвижная колонна хлебопеков, приготовлявших сухари для большой армии; — колонна эта, не получая давно никаких известий, что делалось в Смоленске, решилась сблизиться со своими и очутилась в кругу наших войск. Потеря неприятеля убитыми простиралась свыше 500 человек, раненых было 1 офицер, поручик Бонифас, и более 320 человек нижних чинов». В журнале 5-го корпуса также сказано, что это отряд, прикрывавший обозы с провиантом. Автор же «Походных записок» уверяет, что захваченный отряд был из числа маршевых батальонов, или полков, которые, по истреблении бригады Ожеро, пробирались к Смоленску. Поскольку Вьейо ничего не говорит ни о назначении своего отряда, ни о «колонне хлебопеков», а упоминает лишь об обычных маркитантах и о недостатке продуктов в последние три дня пути, то надо полагать, что Казин имеет ввиду персонал магазина, захваченного в Княжем. Пущин так и записал в дневнике 31 октября (12 ноября): «Финляндский полк отделился для атаки французов, охранявших один магазин недалеко от наших позиций. Результат этой экспедиции — взятие магазина и 400 пленных, в том числе 20 офицеров». Нам известно, что полк получил совсем другую задачу, и магазин в Княжем был захвачен им совершенно случайно; на него навели финляндцев отступавшие французы.