Дело привидений "Титаника" (СИ)

Мне пришла в голову идея. С некоторых пор матушка стала поговаривать, что я с годами все сильнее похожу на отца. И вот я стал отращивать усы и бакенбарды. Такие же, какие, по моим воспоминаниям, носил он сам. В Нью-Йорке таких не носили... На улицах на меня начали оглядываться, а знакомые дельцы при встречах, если не задавали вопросов, то старались скрыть ухмылки...

Однажды утром матушка посмотрела на меня, вся побледнела и, закрыв лицо руками, прошептала:

— Боже мой! Всеволод! Как же ты теперь похож на отца!

Я решил, что пора немедленно отправляться в путь.

Однако дела удержали меня еще на целое лето. Я спал и видел, как свершается священная месть. Да, не скрою, я был готов убить его — убить столько раз, сколько он сумеет воскреснуть.

И вот мой путь наконец начался, а завершился неделю тому назад в Перовском.

Я задумал прийти туда под вечер. Признаюсь и в том, что я опасался приступа ностальгии, страшился, что ностальгия «обезоружит» меня. Лучшим временем я посчитал сумерки: меньше свидетелей, меньше видно вокруг того, что слишком дорого сердцу, того, что хранилось в самом дальнем тайнике памяти.

Все равно сердце защемило, когда я увидел свои дорожки, и деревья, и дом...

Я уже знал, что моя тетка теперь опекает именье отца и что само именье перешло в наследство его дочери. Очень хотелось взглянуть на свою сестренку, но делать это было опасно. Теперь она, должно быть, уже все замечала вокруг и недурно понимала действительность.

Мне удалось подгадать самое подходящее время. Мне даже удалось так явиться перед теткой и так представиться ей, что её не хватил удар от внезапного появления брата, чудесно помолодевшего за пределами нашего мира... Мое главное доказательство подействовало как нельзя лучше: оно оказалось, как я и думал, главной гарантией доверия.

Тетушка приняла меня в кабинете отца. Это был уже поздний час. Мы говорили с ней почти до утра. Я всё, что знал, рассказал ей. Показал и золотую жужелицу. На мою удачу, тетка узнала её: брат хвастался ей своим «необычайным приобретением» перед самым отъездом в злополучную Америку. Мария Михайловна крепко задумалась. Мне она тоже сообщила достаточно много. Теперь не нужно было тратить сил и времени, чтобы выследить «канцлера», сделавшегося заезжим коммерсантом. Я предупредил её: чтобы вывести Румянцева-Гурского на чистую воду, нужно еще проделать большую и весьма тонкую работу. Тетушка, согласившись со мной, пообещала терпеливо ждать и сообщать мне по ходу дела все необходимые сведения.

Пока я вел свой рассказ, я так жадно приглядывался ко всем предметам, которые видел в кабинете, что порой забывал о самой тетушке... Я едва удерживал себя, чтобы не вертеться на стуле, как мальчишка! Как я хотел прогуляться по всему дому, заглянуть в закутки, известные как будто лишь мне одному со времен моих игр в индейцев и следопытов!.. Однако теперь я оказался в своем доме мрачным призраком, которому положено исчезнуть с наступлением утра...

Через два дня я узнал о смерти тетушки.

Какой намек она сделала «канцлеру», трудно сказать... Как-то проговорилась. Я слышал, что она была очень хозяйственной, но, видимо, — не слишком благоразумной. Поддавалась эмоциям, как и ее брат. С какой стати она выдумала это раннее свидание на мосту?.. Или же сам «канцлер» первым предложил его... Рок витает над нашей семьей.

Ясно было, что «канцлер» станет меня подстерегать. Но я был готов к этому. Я сам без труда подстерег его. Догадываетесь, где это случилось?.. На том же Рождественском бульваре. Я был готов пристрелить его на месте без лишних слов. Бесшумный револьвер уже давно лежал в моем кармане.

Народу на бульваре было достаточно. Я двинулся ему навстречу, не скрываясь. Мне было интересно, как он поведет себя. Я был уверен, что он никуда не свернет, не перескочит через ограду, не скроется в переулках.

Он заметил меня издали. Шаг его не изменился.

Ни я, ни он не отступили в сторону. Мы сошлись, как два паровоза на одной колее — почти нос к носу.

Он сильно изменился, вы сами видели. Только глаза сверкали тем же электрическим блеском.

— «Канцлер», — бросил я ему в лицо, — я привез свои доказательства. Слово за вами.

— Замечаю... — усмехнулся он и учтиво вопросил: — Что вам будет угодно?

Я слышал, как его учтивость потрескивает электрическими разрядами.

— Тоже доказательства, — напомнил я ему. — Мой отец... Теперь — моя тетка.

— Вы имеете в виду этот несчастный случай, — словно удивившись моей неосведомленности, проговорил он. — Я читал о нем в газетах... Если угодно, я могу пересказать вам подробности.

— Окажите любезность, — попросил я, уже ненавидя себя за многословие: следовало сейчас же вогнать ему пулю прямо в мерзко улыбавшийся рот.

— Хорошо, — сказал он, огляделся по сторонам, и предложил место: — Встретимся в Перовском. Завтра, допустим, в девять вечера. Как я догадываюсь, дорогу вам объяснять не нужно.

«Очень опасно!» — подсказал мне внутренний голос, но я решил не отступать и приглашение принял.

На другой день, хотя было дождливо и холодно, я позволил себе затемно неторопливо прогуляться по родным местам.