Дело разведенной кокетки

– Проникновение в квартиру с ее согласия, – продолжал Мейсон, – совершенно меняет дело. И если удастся еще подсказать ей, что кто-то другой прислал ключик от секретера и револьвер находился в ящике, у Трэгга будут причины поволноваться.

– Может быть, она поняла.

– Дьявол меня возьми, если знаю, – ответил Мейсон. – Я попробовал подсказать ей выход. Ну и поколебал уверенность Трэгга. Пусть теперь подумает. Да и Колсон… Думаю, это Колсон…

Его прервал Дрейк, постучавший в дверь условным стуком.

– Делла, впусти Пола.

Делла Стрит открыла дверь.

У Дрейка в руках была вечерняя газета.

– Посмотри, что они написали… А, у тебя уже есть газеты.

– Садись, Пол, – сказал Мейсон. – Что, натворили мы дел?

– Еще каких…

– Этот свидетель, Гошен, опознает меня, как только увидит. Я не хочу этого, – сказал Мейсон.

– Избежать такого невозможно, – заметил Дрейк. – Почему ты не позволил сразу? Хуже, если он сделает это теперь.

Мейсон улыбнулся:

– Ты рассуждаешь как Трэгг. Как выглядит Холлистер? Можешь его описать?

– Ему лет сорок семь, высокий, костлявый, брюнет с густыми бровями. Описание Холлистера у меня есть, ищу фотографию.

Мейсон удивился:

– Скажите-ка, еще один высокий мужчина выходит на сцену. А может, это его видел Гошен? А Дадли Гейтс, который взял в банке деньги и передал Питкину, как он выглядит?

– Помоложе. Ему тридцать три. Плотный голубоглазый блондин среднего роста.

– Можно вычеркнуть из списка, – сказал Мейсон. – Гошен увидел Холлистера.

Лицо Дрейка просветлело.

– Дельная мысль, Перри. А это вправду был Холлистер?

Мейсон не ответил. Детектив безнадежно помрачнел:

– Снимаю вопрос.

– Хорошо. А как насчет Дадли Гейтса? Его нашли? Что он рассказал о деньгах из банка? – допытывался Мейсон.

– Дадли Гейтс вместе с Холлистером. Они компаньоны. В понедельник вечером выехали по каким-то нефтяным делам, – ответил Дрейк.

– Куда?

– Куда-то на север. Нам не открыли куда. Это секрет.

– А сегодня четверг, седьмое число, – размышлял Мейсон. – Уже три дня… В какое время в понедельник они уехали?

– Скорее всего, около шести. Экономка Холлистера уходит в половине пятого. Он кого-то ждал. Потом должен был прийти Гейтс. Так что уехал, вероятнее всего, около шести. Кроме того, экономка слышала, как Холлистер говорил Гейтсу по телефону, что выйдет ровно в шесть, а он помешан на пунктуальности. Гейтсу понадобился по меньшей мере час с небольшим, чтобы добраться до нужного места.

– Пол, – произнес Мейсон, – мне необходимо выйти отсюда так, чтобы никто не увидел.

– Не получится. Трэгг оставил этого своего свидетеля в полицейской машине перед домом. Они только и ждут, чтобы ты вышел. Кругом тьма фотографов и репортеров.

– Пол, ведь твое агентство открыто целые сутки?

Пол кивнул.

– Во всем доме круглосуточно открыто только твое.

– Ну и что же?

– Пол, иду к тебе.

– Не понимаю.

– Закрою свою контору. Делла проверит, нет ли кого-нибудь в коридоре, и мы пойдем к тебе. Она все запрет и поедет домой. Репортеры, конечно, на нее набросятся. Тогда она с милой улыбкой скажет им, что мистер Мейсон ушел полчаса назад и устроил все так, чтобы ему не мешали работать.

– Думаешь, поверят? – спросил Дрейк.

– Нет, – улыбнулся Мейсон. – Ввалятся сюда и увидят, что бюро закрыто.

– Будут уверены, что ты внутри.

– Наверное. Но им взбредет в голову масса идей. Побегут к портье, а когда появится уборщица, шакалы слетятся сюда и обнюхают каждый уголок. Конечно, незаконно. Им позарез нужны фотографии и интервью.

Дрейк засомневался:

– Поймут, что ты в моем агентстве, и будут сторожить дальше.

– А мы дадим понять, что я ускользнул через черный ход.

– Каким образом?

– Это сделаешь ты, – улыбнулся Мейсон. – Отвезешь на грузовике большой сундук, где будут находиться важные материалы и доказательства, в гараж при моем доме. Обращаться с ним будешь очень бережно. Сундук должен быть весьма тяжелым и с отверстиями в крышке. Кто-нибудь из твоих доверенных сотрудников примчится в гараж, примет и распакует «посылку». Пока газетчики будут добираться, сундук опустеет.

– С чего ты взял, что они туда ринутся?

– Когда заподозрят, что я исчез из бюро, начнут допытываться у портье, мог ли я выйти через боковую дверь. У тебя и твоей секретарши начнут выпытывать. Вот тогда и проговоришься о сундуке.

– Не дури, – сказал Дрейк. – Боковые выходы стерегут полицейские и фоторепортеры.

– Это хорошо, – сказал Мейсон. – Они увидят, как выносят сундук, и запомнят это.

– А что, если заподозрят неладное и заглянут внутрь?

– Тогда придумаем что-нибудь другое. Если нет, дадим понять, что я покинул дом в сундуке.

– Добром это не кончится, – раздраженно сказал Дрейк. – Ты сам себе набрасываешь петлю на шею. Подумай только, что напишут газеты, когда… Черт побери, Перри, это самоубийство. Бегство – всегда признание вины.

– Несомненно, – согласился Мейсон.

– Ты сам лезешь Трэггу в пасть. Не можешь же вечно сидеть в моем агентстве.

– Конечно нет, – согласился Мейсон. – Но попробуем подойти психологически. Никто не стережет пустую конюшню, из которой вывели лошадь. Делла, проверь, пожалуйста, коридор. Если пуст, дай знать.