Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

В июле 1922 года, у нее нарушилось дыхание, появились боли в легком; она вынуждена была обращаться к врачу по три раза в день, а также принимать морфий. Доктор рассказывал: «…Во сне, она разговаривала по-русски, с хорошим произношением, но, по большей части, на несущественные темы». Но пациентка неожиданно почувствовала себя лучше и убежала из дома.

Период между 1922 и 1927 годами был беспокойным; она много раз меняла местожительство, попадала из одной больницы в другую. Хотя неприятности в ее жизни умножались, она, по-прежнему, оставалась несговорчивой. Ее здоровье снова ухудшилось, у нее начался туберкулез, который почти убивал ее. Но за эти пять лет королевские семейства Европы начали проявлять активный интерес к ней. Ее посетила принцесса Хейнрих Прусская, сестра царицы и кронпринцесса Сесиль Прусская, невестка кайзера Вильгельма.

В 1925 году эта история вызвала замешательство при дворе в Копенгагене, и мать царя, императрица Мария, жившая там вместе со своей младшей дочерью Ольгой, братом Марии принцем Вольдемаром Датским, попросила датского представителя в Берлине Херлуфа Цале разобраться в этом деле, наконец.

Таинственную незнакомку посетил в больнице Алексей Волков, бывший слуга царицы. Великая княгиня Ольга также просила Пьера Жильяра и его жену Шуру, которая была сиделкой при молодой Анастасии, чтобы они пришли и посмотрели на нее. Если Жильяр увидит какие-либо признаки, что больная действительно Анастасия, он должен был сообщить об этом Великой княгине, и та сама приедет.

_{Самая известная из лже-Анастасий - Анна Андерсон}

Когда Жильяр приехал из Швейцарии, пациентка оказалась в таком состоянии, что он посчитал бессмысленным разговаривать с ней; но посетители были обеспокоены тем, что они увидели, и предложили перевести ее в другую больницу, где ей было бы лучше. Спустя несколько месяцев Жильяры пришли снова, но на этот раз вместе с ними пришла Великая княгиня Ольга. То, что случилось в течение этих встреч, послужило причиной длительных разговоров, которые они вызвали.

Мы расскажем об этих посещениях позже — но они положили начало семейному расколу по вопросу тождества таинственной женщины и Великой княжны Анастасии.

Последующие годы были заполнены неразберихой и противоречиями, с тяжелым политическим оттенком. В 1926 году «Анастасия» должна была выехать в Швейцарию на лечение. Для поездки требовались настоящие документы. Это было проблемой для женщины, которая по всем бюрократическим законам не существовала. На этот раз Великая княгиня Ольга публично заявила, по совету Пьера Жильяра, что, неизвестная пациентка в больнице не является ее племянницей. Но это не помешало немецкому министерству иностранных дел все-таки выдать паспорт, сославшись на «особые причины» заставившие его так поступить.

Доктор Ратенау, советник министерства внутренних дел, заметил, что, «…на основе произведенных полицией расследований неизвестная является, по всей вероятности, дочерью царя». Это, по-видимому, было вызвано тем, что так считали доктора и медицинские сестры, люди, которые проводили много времени с ней.

В июне 1926 года она находилась в Швейцарии, в санатории в Баварских Альпах, куда она переехала из Германии, и где ее увидела Татьяна Боткина, дочь семейного врача царя. Мадам Боткина находилась вместе с императорским семейством в ссылке в Тобольске, и была одной из последних, кто видел Анастасию. Она ожидала, что увидит жалкую мошенницу, и решила, наконец, закончить эту дискуссию навсегда. Настоящим сюрпризом для нее оказалось то, что она сразу почувствовала, что оказалась лицом к лицу с настоящей Анастасией. Вскоре она лишилась малейших сомнений, и с этого момента стала самой преданной подругой претендентки. Это было самым важным событием в жизни больной женщины с тех пор, как она появилась в Берлине, но нападки на нее не прекращались.

Датский министр Цале, который все еще собирал досье по этому, запутанному делу для датского королевского двора, сам начинал верить, что претендентка была настоящей Великой княжной. Но он понял, что даже с его авторитетом президента Лиги Наций, трудно бороться с оппозицией, организованной наиболее сильными членами семейства, которых она считала своими родственниками.

В этот момент руководитель объединения белоэмигрантов в Берлине обратился к одному из Романовых, Великому князю Андрею с просьбой провести тщательное расследование. Как кузен царя и как юрист, получивший образование в Военной Юридической академии, он являлся идеальным выбором для этого; он согласился и приступил к работе с согласия матери царя. Но, как только он попытался собрать надежные факты, он обнаружил, что растревожил осиное гнездо оппонентов претендентки.