Дело Ромео и Джульетты

— Мы… мы накануне, за день или два, на танцах были. Ходили в «Гнездо». Я там почти не бывал раньше, но друганы сказали, что, мол, диджей новый, музыка приятная, выпивка неплохая, ну и пошли. Толком погулять не успели, а тут эта… Ольга…

Марченко не вслушивалась. Она уже слышала эту историю от друзей «Ромео» и «Джульетты».

Скрипка тоже не вслушивался. Только щурился.

Игорь слушал внимательно. Лена, конечно, пересказывала ему всё, что узнала, но — вот он, виновник, сознаётся. Интересно же.

— …а потом я в себя пришёл, а мои друганы ржут все, мол, не так уж ты и крут, братан, как хочешь казаться, чего у тебя есть вообще, кроме твоего бабла? Тебя всякий любой может в пятак зарядить, ты и с копыт… и я решил отомстить.

…— Па! Ну па! Ну неужели ты за-ради сына не можешь попросить своих бойцов, из надёжных, конечно, чтоб они помогли восстановить справедливость? Меня же унизили! При всех избили!

— Не надо было ввязываться в драку, — Карский-старший слушал сына невнимательно, он как раз пытался дозвониться бизнес-партнёру по очень важному делу. Да, Михаил Петрович знал, что на днях его сыну подвесили неплохой «фонарь» в баре. Но он был категорически против развлечений сыночка.

Может, наконец, остепенится, перестанет по бабам шастать и кулаками махать?

— Ну пап! Ну ты пойми! Это же ненадолго. Мы этому придурку насуём по-быстрому, и всё! Будет знать, с кем связываться!

— Это ты, ты должен знать, с кем связываться! — зло выкрикнул Карский, швыряя трубку. — Зачем вообще в это «Гнездо» полез?!

— Па, ты чего, молодым не был?!

Михаил Петрович задумчиво посмотрел на сына.

На «цветущий» синяк под глазом.

Всё-таки… что-то в его идее, определённо, есть. Ведь он и сам бы не прочь вмазать, да как следует, тому придурку, который побил его сына…

— Ну ладно, — сжалился он, наконец. — Михац и Стапель тебе в помощь. Знаешь, где их найти?

— Знаю! — от радости Богдан чуть не запрыгал на месте.

— Ну вот, иди. Я им сейчас позвоню…

Михац — это была его настоящая фамилия — не первый раз помогал хозяину обстряпывать скользкие делишки, требующие грубой мужской силы. Стапельев, более известный в ЧОПе как Стапель, присоединился к нему не так давно, однако успел зарекомендовать себя как «человек-могила». Он очень хорошо знал, о чём можно говорить с посторонними, а о чём нельзя даже ночью во сне с самим собой.

Богдана эти тонкости не интересовали. Он знал, что эти двое ненамного старше его самого и будут вполне уместно выглядеть в сценке показательной кары.

— Надо бы выследить, когда они вдвоём будут, — мечтал Богдан, — и отдубасить этого придурка! Чтобы и ему… неприятно было, и чикса чтобы… прониклась.

Нужная ситуация, как по заказу, сложилась уже на следующий вечер.

Михац лениво пожёвывал погасшую сигаретку, Стапель улыбался во все тридцать два зуба:

— Они поехали за город, знаешь, где дачи от фабрики, от ткацкой? Там у этого Ромео домик.