Дело рук компьютера (сборник)

— Вам сны хоть иногда снятся, мистер Мариво? — неожиданно спросил доктор.

— При чем тут сны?

— При том! Вы разве не заметили в этих загадочных посланиях одну особенность? Образы в них словно взяты из снов! Не заметили? Блаз! — обернулся он к молодому человеку. — Дайте несколько примеров — может быть, ваш босс тогда меня поймет.

Испуганный и потрясенный, но готовый ухватиться хоть за соломинку, Блаз прикрыл глаза, стараясь вспомнить.

— Ну, например, в одном послании речь шла о космическом «корабле наоборот», расположенном на дне моря, мимо иллюминаторов которого проплывают рыбы. В другом — о скелете, отплясывающем джигу, а еще в одном — о больших водяных часах, которые вместо «тик-так» говорят «кап-кап»…

— Хватит с меня этой идиотской чепухи! — взорвался Мариво. — Я сейчас вызову охрану, и вас отсюда выдворят!

— Как посла Земли с Марса, — добавил доктор Мински. — Вы ведете себя глупее некуда, а выход-то прост — нужно уменьшить количество пропускаемых сигналов, больше ничего. Через несколько часов положение нормализуется.

— Вы не в своем уме!

— Он прав! — Блаз даже пальцами прищелкнул. На него будто снизошло озарение. — Я понял мысль доктора!

— Так объясните, только коротко, — приказал Мариво.

— Хорошо, сэр! Мы везде твердим: наши компьютеры так совершенны, что, по сути, могут самостоятельно мыслить. Но задумывались ли мы, что это значит? Они самостоятельно составляют для себя программы, сами себя инструктируют. Мы собираем их, включаем, а дальше только изредка делаем текущий ремонт. Компьютеры сами знают, как поступить с полученным сообщением. Сами читают адрес, разрабатывают маршрут и передают сообщение — даже исправляют возможные ошибки, которые могут возникнуть, скажем, из-за звездных радиопомех.

Доктор Мински сиял.

— Точно так же, как люди, — пояснил он. — Откровенно говоря, эту мысль мне подсказал мальчик, мой сегодняшний пациент. По ночам его мучают кошмары, а причина — в прошлом ребенка, когда он еще не был усыновлен своими нынешними родителями.

Он повернулся к шефу Станции-спутника:

— Мистер Мариво! Вам, наверное, известно, что сновидения посещают человека только во сне? Во время сна события прошедшего дня как бы сортируются, раскладываются по соответствующим уголкам нашей памяти. Иногда случается так, что событие, которому мы в первый момент не придали большого значения, содержит в себе слишком сильный эмоциональный заряд. И «расклассифицировать» такое событие мозгу не всегда удается. В этом случае человек утром хорошо помнит, что именно ему снилось. А если сон совсем страшный, из-за него вы можете даже проснуться ночью — это значит, что вас мучают кошмары.

Теперь возьмем ваши компьютеры, очень совершенные компьютеры. Они постоянно получают информацию из десятка различных миров и, видимо, тоже должны производить своеобразную сортировку, отделять важное от второстепенного, пересматривать собственные инструкции — чтобы те соответствовали конкретно поставленной задаче.

— Разумеется! Компьютеры выполняют такую работу вот уже двадцать лет. — Мариво машинально пригладил волосы. — Для этого им дается так называемое «время задержки».

— Время задержки? Это некая постоянная величина? И кто ее определил? Конструкторы?

— Конечно. В руководстве по эксплуатации указаны ее пределы, превышать которые нельзя.

— Ага! — Доктор Мински так и подался вперед. — Вот мы, кажется, и нашли! Значит, есть временные пределы, которые обычно превышать нельзя?

— Вы правы! — Блаз все понял. Он шагнул вперед и остановился перед своим боссом. — Сэр, доктор совершенно прав. Мы упустили из виду нечто до ужаса очевидное. Как только появились первые признаки кризиса, количество официальных зашифрованных сигналов тут же возросло, верно? Вы сами недавно сказали, что в случае войны одним из первых нападению подвергнется наш с вами спутник. А компьютер ведь понимает закодированные сообщения, должен понимать, иначе как он убедится, что это не просто помехи? И вот он понял, что ему угрожает смертельная опасность. Если учесть, что при этом он работал в режиме максимальной нагрузки, появление странных сообщений уже не кажется таким противоестественным.