Дело с ящеркой (СИ)

А Дерек помнил про Скотта не только его нынешнее поведение. Но и его невероятную «чуткость» по отношению к Стайлзу — своему лучшему (читай: единственному) другу. Потому что каким нужно быть бревном, чтобы не заметить, что твой лучший друг вообще-то уже был знаком с Дереком Хейлом. Знаком еще до пожара. И пусть они не были такими уж друзьями — изначально Дерек вообще мало обращал внимание на школьных приятелей сестры, но этот ясноглазый, умный не по годам мальчишка чем-то привлек его и сразу понравился. Стайлз бывал у них дома, они частенько разговаривали о том о сем, и Дерек невольно поражался, что пацан лет на пять младше него с полным осознанием сути рассуждал на темы, которые сам он едва начал затрагивать, которые редко волновали его ровесников: то, что нет черного и белого, что не бывает правильного выбора, что твоя и общественная мораль — не одно и то же, что мало рассуждать о добре, чтобы объявить себя добрым, нужно еще подкреплять слова поступками. Себя, кстати, Стайлз добрым не считал…

Потом был пожар, и Дерек уехал и старался забыть Бикон-Хиллс и все, что с ним связано. Но вот, вернулся в итоге. И оказалось, что за время его отсутствия Стайлз лишился матери и превратился из ясноглазого мальчика в дерганого и чрезмерно болтливого подростка, полностью лишенного инстинкта самосохранения и до безумия преданного своим близким. Тем, кого он причисляет к близким. И ради них он готов забить на любую мораль, готов шантажировать и убивать.

Дерек не знал, кто из них добрый и хороший, но был уверен, что Стайлз — самый бескорыстный.

И иногда гадал, что же на самом деле помогает ему самому себя контролировать — стая или обычный человек. Потому-то так безумно боялся: что, если со Стайлзом случится что-то ужасное? Далеко не только поэтому… но и поэтому тоже.

Дерек вернулся в вагон и принялся помогать волчатам с цепями. Сегодня им предстояла та еще ночка.

Прошло полчаса, может, час, и закованные беты стали обращаться. Дерек с тревогой смотрел, как натягиваются удерживающие их цепи, как звенит металл на пределе прочности… как вылетают болты, которые он лично вкручивал в череп Эрики. Дело принимало скверный оборот: Дерек не переоценивал собственные силы и понимал, что с тремя ему не справиться — даже если по силе он способен одолеть своих не контролирующих себя подопечных, то если они начнут разбегаться, как тараканы, он их не удержит. Просто-напросто не успеет угнаться за всеми сразу.

Дерек вздохнул и набрал Скотта — какая-никакая, а подмога. Номер не отвечал, а затем переключился на голосовую почту. В вагоне бесновались Эрика и Бойд, Айзек пока тихарился. Может, Скотт банально утопил телефон в бассейне? Или в чаше с пуншем? Дерек оставил сообщение, поколебался секунду и вдавил кнопку быстрого дозвона Стайлзу. Они наверняка вместе, он хотя бы прояснит ситуацию со Скоттом.

Номер Стайлза тоже не отвечал. И вот это уже тревожило.

Дерек оглянулся на вагон. Нет, только не сейчас, когда он не может уйти и бросить стаю. Оборотни в городе, не способные контролировать свою ярость… такой радости он Арджентам не доставит. Да и люди могут пострадать. И волчата, очнувшись, тоже будут, мягко говоря, не в восторге от того, что натворили. А с Дерека довольно и одной Мэдисон, не хватает еще получить насквозь больную стаю, подстать Питеру.

В железную стенку звучно громыхнуло, и Дерек сорвался с места, влетая в вагон и замирая, оценивая ситуацию. Бойд практически освободился, Эрика не сильно от него отстала. Сзади раздался звон, Дерек оглянулся… Айзек выпрямлялся, стряхивая с себя порванные звенья. Дерек напрягся, готовый схватиться с ним, не дать уйти.

— Я помогу тебе, — низким и хриплым голосом сказал Айзек, сверкнув желтой радужкой.

Якорь, у него есть якорь.

До сего момента Дерек этого не ощущал, но сейчас ему казалось, что груз на плечах уменьшился. У него появился помощник, и на одного не помнящего себя бету стало меньше. Спасибо, господи, за малые радости твои.

Вместе они с Айзеком управились довольно быстро, добавив цепей и надежно закрепив рычащих, брыкающихся и кусающихся Бойда и Эрику.

— Как?.. — выдохнул Дерек, когда они отошли в дальний угол пропитавшегося кровью и болью вагона. — Что тебе помогло?

Айзек поднял взгляд от его располосованной руки и печально улыбнулся, обнажая кончики белоснежных клыков.

— Я вспомнил отца.

Дерек удивленно распахнул глаза:

— Разве он не запирал тебя в подвале… в старом холодильнике? — для него подобная жестокость была запредельной, куда там стальным обручам. Тем более по отношению к ребенку, своему ребенку.

— Он не всегда был таким, — помолчав, ответил Айзек. И больше ничего не добавил, а Дерек не стал давить. Есть якорь и есть, и слава богам.

В кармане Дерека заверещал мобильник. Стайлз. И тоже — слава богам, одной тревогой меньше.

— Что у вас там случилось? — Дерек сразу начал с главного. — Почему Скотт не берет трубку? Почему ты не брал трубку?

— У нас тут… — Стайлз вздохнул. — У нас тут дурдом. Лидия подмешала в пунш аконит, все от него как с ума посходили, у всех глюки, и Скотт тоже траванулся…