Дело семейное (СИ)

— Зашибись! Утренник в детском саду, — буркнул Павел Сергеевич. — И это свадьба моей дочери! Не думал, что доживу до такого позора.

— Ладно, — вытащил из сумки бутылку "Ситро" Игорь Михайлович. — Сейчас мы с тобой лимонаду выпьем. Пододвигай-ка сюда колбаску-то, пока гости с голодухи не схряпали.

А между тем, окруженные кинокамерами и фотоаппаратами, смущенные Елена и Борис изо всех сил пытались произнести длинную и проникновенную речь, восхвалявшую непримиримую борьбу с пьянством. Они были славной парой, но постоянно путались, забывая слова, подглядывали в шпаргалки, и приходилось всё начинать сначала. Невдалеке нервничал директор, сжимая в потной ладони ключи от обещанной квартиры.

— Неужели умнее пару не могли найти? — поинтересовался у него один из газетчиков.

— Нет! — отрезал Иван Тимофеевич. — Не актеры же — реальные люди.

Корреспондент фыркнул, бросив презрительный взгляд на уставленные чайниками и сладостями столы, на которые с оторопелой брезгливостью взирали и сельские родственники новобрачных. За угощение отвечал Петр Семёнович, который исключил из меню всё, что могло быть истолковано как закуска к спиртному. Зато отцы новобрачных выглядели неестественно веселыми. Они с неослабевающим энтузиазмом распивали лимонад и единственные изо всей компании чудесно проводили время.

С превеликим трудом, наверное, раз на пятнадцатый Борис и Елена все-таки смогли через пень колоду справиться с поставленной задачей. Теперь перед камерами предстал директор, выдав прочувствованную речь и вручив молодоженам выстраданные ключи от "однушки". От предложения чаем поздравить молодых киношники и пресса наотрез отказались и, в рекордное время собрав аппаратуру, умчались из заводской столовой.

Иван Тимофеевич вытер пот со лба и направился к отцам новобрачных.

— Плесните-ка и мне стаканчик лимонадику, — попросил Иван Тимофеевич.

— А вам какого лимонада? — хитро сощурился Павел Сергеевич. — Ситро или Буратино?

— Да не один ли… — отмахнулся директор.

Мужики рассмеялись. Игорь Михайлович засунул руку под стол и выставил две бутылки с этикетками с изображением Буратино и надписью "Ситро".

"Чего это они развеселились? Вроде бы испугаться должны". Директор недоуменно покосился на явно потешавшихся мужиков и протянул руку к "Буратино". Он удивился, уже наливая стакан, когда увидел характерные пузырьки. А уж когда глотнул…

— Совести у вас нет! — брезгливо поморщился Иван Тимофеевич.

— Сам выбрал. А вот на счет совести… Кто виноват, что мы как малолетние хулиганы на празднике наших детей тайком за их счастье пьем?

Иван Тимофеевич налил в стакан содержимое другой бутылки.

— Хороший лимонад!

— Другого не держим!

Директор оглядел наполовину опустевший зал. Как только уехала съемочная группа, испарились и все "комсомольские друзья". Родственники же новобрачных, уныло покусывая баранки, глядели на него с такой обидой, что Иван Тимофеевич рассмеялся.

— Много у вас ещё этого… Ситро?

— Не беспокойтесь, товарищ, сколько есть — всё наше.

— Так, что же тогда сидите? Угостите родственников… — он немного подумал. — Только не Ситро, а чаем. Думаю, от свежей заварочки никто не откажется?

Мужики, посветлев лицом, оживленно засуетились.

— Дорогой ты наш товарищ, да кто же и когда от чаю-то отказывался? Святой напиток!

Вскоре зал было не узнать: песни, пляски, разгоряченные лица, смех. Под "чаёк" на ура пошли и конфетки, и бублики — всё смели со столов.

— Вот, — сказал довольный парторг Ивану Тимофеевичу, глядя на это безудержное веселье, — Я всегда знал, что советскому народу, чтобы радостно и с огоньком отпраздновать свадьбу, водка не нужна. Прав товарищ Горбачев, что решил искоренить эту заразу.

Директор рассмеялся, хлопнув его по плечу.

— Пойдем, Петр Семенович, от души за счастье молодых чайку тяпнем. Недавно свежий заварили!

— Я не особо его люблю.

— Ну, это твое дело. Каждый выбирает напиток по душе.