Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Процедура Доттера проходила в три этапа. Первым делом протыкалась бедренная артерия, и в нее вставлялся проволочный направитель, который пропускался вдоль кровеносного сосуда через его закупоренный участок. Затем вдоль направителя пропускался тоненький катетер, который тоже проходил через бляшку, формируя новый канал для доступа крови. Наконец, на этот катетер нанизывался второй, потолще, который еще больше расширял канал. На все про все уходило несколько минут. Когда Доттер убрал катетер, состояние его пациентки стало улучшаться на глазах: теперь в ступне прощупывался пульс, и она снова стала теплой. Боль начала проходить, и за следующую неделю гангрена отступила, а язва на ноге зажила, что указывало на значительное улучшение кровоснабжения. Три недели спустя ангиограмма показала, что в прежде закупоренной артерии теперь не было и следа бляшек. Лора Шоу прожила еще три года и умерла от болезни сердца, никак не связанной с проведенной процедурой. До тех пор она (как это частенько замечал Доттер) крепко стояла на ногах — на обеих.

В своей первой статье, посвященной транслюминальной ангиопластике, Доттер сравнил закупоренный кровеносный сосуд на ноге со старой ржавой трубой. Это полностью согласовывалось с его подходом к лечению: его девиз «если сантехник может сделать что-то с водопроводом, то и мы сможем повторить это с кровеносными сосудами» доктора часто любили цитировать. Он даже выразил эту идею в карандашном наброске, который поместил в рамку и повесил над своим письменным столом, — это был своеобразный герб, на котором изображались, скрещенные словно два меча, разводной гаечный ключ и кусок трубы. С детства помешанный на всевозможных механизмах, Доттер определенно получал огромное удовольствие, чувствуя себя медиком-механиком: большинство катетеров он изготовил самостоятельно из подручных материалов — гитарных струн, проводов от спидометра или пластиковой изоляции, снятой с электрического кабеля.

Одной из самых больших упущенных возможностей в истории медицины можно назвать тот факт, что Томасу Фогарти и Чарльзу Доттеру, обоим врачам, мечтавшим лечить с помощью катетеров, так никогда и не было дозволено поработать рука об руку. Фогарти был хирургом, его начальство было наслышано о работе эксцентричного радиолога и явно недолюбливало его, потому что Доттер любил поддразнивать их разговорами о том, что скоро профессия хирурга останется в прошлом. Несмотря на рекомендации не контактировать с Доттером, Фогарти в 1965 году все-таки довелось поработать с ним. Пытаясь усовершенствовать методику ангиопластики, Доттер попробовал заменить свое привычное оборудование баллоном-катетером, который сделал для него Фогарти. Он решил, что раз этот катетер помогает с тромбами, то и с атеросклеротическими бляшками он тоже должен справиться. Попытка оказалась удачной, однако Доттер решил, что воздушный шарик из латекса для его целей был слишком непрочным, и больше никогда его не использовал. И хотя эта процедура была единичным случаем, нельзя не оценить ее историческое значение: это была первая баллонная ангиопластика. Всего через десять лет эта методика стала самым мощным оружием в арсенале кардиолога.

К 1968 году Доттер опубликовал семнадцать статьей по транслюминальной ангиопластике и провел сотни успешных процедур. Он также заслужил мировую известность, однако по какому-то странному стечению обстоятельств был более знаменит в крупных медицинских центрах Европы, чем у себя на родине в Портленде. Американские радиологи не придавали его работе особого значения, по-прежнему считая катетер диагностическим инструментом, а не терапевтическим. Между тем в Германии, Швейцарии и Нидерландах врачи с таким энтузиазмом взялись за транслюминальную ангиопластику, что стали называли ее «доттерингом».

* * *