Дело сердца

Эта трагическая история могла навсегда подорвать уверенность в безопасности искусственных клапанов, однако, к счастью, у протеза Бьорка – Шили уже был успешный конкурент. В начале 1970-х годов молодой предприниматель Мэнни Виллафана основал биотехнологическую компанию для производства искусственного клапана нового образца. Вместо шарика или диска для регулирования кровотока в нем использовались две створки наподобие крылышек бабочки, прикрепленных на шарнирах к центру отверстия клапана. Виллафана выбрал этот двулепестковый дизайн не по каким-то научным причинам, а в качестве маркетингового хода: он решил, что это выделит его на фоне всех уже существующих моделей. По воле случая такой ход оказался лучшим коммерческим решением. Это устройство стало огромным шагом вперед по сравнению с моделями, где использовался шарик, – оно было достаточно маленьким, чтобы поместиться в артерии у любого пациента, а также гораздо больше походило на настоящий митральный клапан. Впервые имплантированный в 1977 году и вскоре скопированный другими компаниями, двулепестковый механический митральный клапан оказался настолько надежным, что широко используется и по сей день.

* * *

Искусственные клапаны известны своей надежностью и эффективностью: они служат десятилетиями, и пациенты могут рассчитывать с ними на нормальную жизнь. Тем не менее, несмотря на все это, каждый год их ставят все меньше и меньше. Все дело в том, что существует альтернатива, которая разрабатывалась параллельно с клапаном Старра – Эдвардса и другими протезами, – и вот, полвека спустя она становится более предпочтительным вариантом для многих пациентов.

В 1950-х годах, когда хирурги начали понимать, с каким количеством проблем связана разработка искусственного клапана, Гордон Мюррей принялся разрабатывать другие варианты. Десятью годами ранее Роберт Гросс стал первым хирургом, использовавшим артериальные имплантаты для лечения коарктации, – отрезками кровеносного сосуда, взятого у трупов, он заменял пораженный участок аорты пациента. Мюррей предположил, что эту методику можно усовершенствовать и брать для пересадки участки аорты, содержащие работоспособный клапан. В 1955 году он прооперировал юношу двадцати двух лет, поставив ему аортальный клапан, взятый из тела умершего за десять дней до этого тридцатитрехлетнего мужчины. Подобно Хафнейджелу, Мюррей решил имплантировать клапан в нисходящую дугу аорты, решив, что ставить его в правильное с анатомической точки зрения место будет слишком сложно с технической точки зрения. Его пациент быстро пошел на поправку и уже полтора года спустя мог заниматься тяжелым физическим трудом. Восемь последующих операций оказались не менее успешными – имплантат продолжал работать вплоть до шести лет после операции.

Хотя это и было прогрессом, неестественно расположенный клапан был все же далеко не идеальным решением. Мюррей ставил свои имплантаты примерно в десяти сантиметрах от выходного отверстия левого желудочка: хотя они и уменьшали процентов на пятьдесят аномальный кровоток, значительное количество крови по-прежнему проходило обратно в сердце от магистральных сосудов верхней части тела. Эта остаточная регургитация уменьшала количество перекачиваемой с каждым ударом сердца крови, тем самым подвергая его значительной дополнительной нагрузке. Летом 1962 года хирургу из Лондона наконец удалось разместить аортальный имплантат в естественном положении.

Дональд Росс родился и вырос в Южной Африке – где одним из его одноклассников был некий Кристиан Барнард, – после чего перебрался в Великобританию. Он был заинтересован идеей пересадки клапанов, однако понимал, что без какого-то надежного метода их консервации подбирать подходящие имплантаты будет непросто: ведь хирурги не могли просто полагаться на то, что в течение недели перед операцией умрет подходящий донор. Он узнал о работе двоих исследователей из Оксфорда, Карлоса Дурана и Альфреда Ганнинга, которые обнаружили, что если погрузить клапаны в диоксид этилена и высушить их методом сублимации, то они могут храниться при комнатной температуре довольно долго.