Дело советника криминальной полиции

Ладислав Фукс

ДЕЛО СОВЕТНИКА КРИМИНАЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ

В первый и единственный раз Ладислав Фукс издавался у нас двадцать лет назад (роман “Вариации для темной струны”, “Прогресс”, 1970). Издан был “по инерции”, ибо окончательный разгром “пражской весны”, отставка Дубчека в 1970 году закрыли и ему, и десяткам других чешских и словацких писателей — не обязательно эмигрантов — путь к советскому читателю.

Роман “Дело советника криминальной полиции” написан в 1969—1970 годах и вышел в 1971 году.

© LadislavFuks, 1971.

Е. Аронович, перевод с чешского, 1991.

Жизнь была бы намного радостнее, если бы она у всех вызывала одинаковые чувства.

Справедливое наказание равноценно заслуженной награде.

I

Мелкий сверкающий снег запорошил город. Побелели широкие шоссе, тротуары, побелели скопища автомобилей, парковые скульптуры и каменные перила мостов. И хотя время приближалось лишь к полудню, одна за другой зажигались тысячи световых реклам, и все это разноцветье огней раскрасило заиндевелые хвойные ветви, а из больших магазинов на посеребренные улицы полилось нежное детское пение, звон колокольчиков и органная музыка.

В седьмом классе государственной гимназии, носящей имя величайшего педагога всех времен, к последнему уроку оставались тридцать пять учеников, хотя и они скорей всего давно улизнули бы, не удержала бы ни стеклянная стена — в сущности, единственное в классе, зато гигантское окно, — ни белоснежная доска, на которой писали черным мелом, а точнее углем, так как кто-то решил, что это полезнее для глаз. Не удержал бы и страх наказания после каникул — удивительно, но факт: гимназисты остались ради преподавателя, на долю которого выпал этот последний урок. Итак, профессор, как принято называть учителей в гимназии, стоял у вполне модернового столика, заменяющего кафедру, и говорил:

— Вы почти все достигли совершеннолетия или приближаетесь к нему. Многие уже посещают кафе, бары и водят машины. А некоторые даже назначают свидания. Тем не менее я призываю вас к благоразумию… Через полчаса вы разойдетесь по домам, впереди целых десять дней полной свободы…

— Тринадцать… — послышались голоса с последних парт.

Профессор кивнул и продолжал:

— Даже тринадцать, благодарение Богу, а вам трудно потерпеть самую малость. Знаю-знаю, все вы собирались убежать еще на перемене. А ведь ваше счастье, что вы имеете возможность здесь учиться, что у вас для этого есть голова на плечах. Хотя, — профессор оглядел класс, — насчет голов сомневаюсь, скорей всего, вы попали сюда в результате какого-то недоразумения.

Гимназисты с нарочито шумным возмущением запротестовали. Тридцать пять ухмыляющихся физиономий уставились на профессора, вещавшего с кафедры.

— За четыре месяца первого полугодия многое произошло. Вам пришлось пережить и весьма печальное событие: умер ваш товарищ Амброз Хеннингер…

Гул прекратился. Дальше профессора слушали в молчании.

— Не обошлось без огорчений, кого-то обижали вы, кто-то вас обижал, случались ссоры… Но наступающие праздники дают возможность все исправить, примириться, подать друг другу руки, и пусть Рождество будет для вас радостным и мирным…

Профессор посмотрел на Вики Хоймана.

На красивом тонком лице Вики лежала тень, светлосерые глаза смотрели куда-то в одну точку.

— Многие поедут в горы, кое-кто останется в городе, всем я желаю отдохнуть и набраться новых сил. — Профессор перевел взгляд на соседа Вики, а потом — на стеклянную стену, которая была гигантским окном. — После Нового года мы будем изучать скорость и силу звука, измеряемые в децибелах. Вы узнаете наряду с прочим, что губы обладают чувствительностью втрое большей, чем, например, кожа на колене…

В классе снова возник шум, но ненадолго. Профессор снова заговорил о Рождестве:

— Прежде чем выбрать рождественские подарки и раздать их друзьям и близким, вспомните и о тех, кто находится в стесненных обстоятельствах, кто еще не залечил раны прошедшей войны, кому требуется помощь. Вспомните о Хеннингере, которого, несмотря на все старания, не удалось спасти. Вспомните…

Профессор снова покосился на Вики.

А Вики…

Вики почти не слышал его. Не слышал и не слушал. Мысли его блуждали вокруг дома и всего, связанного с ним. Мысли эти были грустными, лицо юноши хмурилось. Профессор заговорил о зимнем спорте, книгах, театре, и Вики немного оживился. Вспомнил Барри Пирэ, путешествие, которое они вместе планировали на будущее лето, — в Измир и Стамбул, а сегодня — сегодня его ожидает…