Совесть его чиста, как и прежде, но одновременно теперь он запятнан раз и навсегда. Наказан, как мало кто из людей. Зато спас честь семьи, сохранил светлую память о сыне. Нет, совесть его чиста.
А стоило идти на такой ужас, абсолютный мрак, смертельную пустоту ради чистой совести? Можно до конца дней своих уверять самого себя, что не изменил служебному долгу, был верен миссии, до конца стоял на страже закона, всегда добивался справедливости, вынес все, что уготовила ему судьба, и делу своему отдавался без остатка… Но исполнил ли он отцовский долг, который тоже возложен был на него судьбой, исполнил ли тот долг, смысл которого в обычные слова не укладывается?..
Солнце стояло высоко, когда Хойман, измученный усталостью и горем, на минуту забылся.
А в это время остальные обитатели вилл, юный Пирэ и учащиеся седьмого класса гимназии, носящей имя великого педагога, только-только начали просыпаться.