Дело табак

— Я Сильвер, дворецкий, ваша светлость, — с легким упреком произнес толстяк.

Ваймс немедленно схватил его за руку и горячо пожал.

— Приятно познакомиться, мистер Сильвер.

Дворецкий поморщился.

— Просто Сильвер, сэр, без всяких мистеров.

— Извините, мистер Сильвер. А как вас зовут?

Было забавно наблюдать замешательство дворецкого.

— Сильвер, сэр! Просто Сильвер!

— Знаете, мистер Сильвер, — сказал Ваймс, — лично я считаю, что под одеждой все люди одинаковы.

Лицо дворецкого застыло, и он произнес:

— Возможно, но я был и всегда буду Сильвером, командор. Добрый вечер, ваша светлость, добрый вечер, леди Сибилла. В последний раз члены вашего семейства приезжали погостить семь или восемь лет назад. Смею ли я ожидать дальнейших визитов? И позвольте представить мою жену, миссис Сильвер, экономку, — кажется, вы с ней еще не знакомы?

Мозг Ваймса автоматически перевел: «Мне досадно, что ты пренебрег мною, чтобы пожать руку садовнику». Честно говоря, Ваймс сделал это не нарочно. Он поздоровался с садовником просто от ужаса, чистого и всепоглощающего. Дальнейший перевод гласил: «Боюсь, в ближайшем будущем нас ждет не самая простая жизнь».

— Погодите-ка, — перебил Ваймс. — Моя жена тоже светлость, и это покруче, чем просто леди. Си… ее светлость заставила меня взглянуть в табель о рангах.

Леди Сибилла знала повадки своего мужа, как люди, живущие рядом с вулканом, со временем узнают привычки своего опасного соседа. Самое главное — избежать взрыва.

— Сэм, для слуг в обоих наших домах я была леди Сибиллой с самого детства, поэтому я не обижаюсь, когда меня так называют люди, которых я всегда считала друзьями, и ты это знаешь!

«У всех нас, — добавила она мысленно, — есть свои маленькие причуды. Даже у тебя, Сэм».

И пока эта благоуханная отповедь висела в воздухе, она пожала руку дворецкому и повернулась к сыну:

— После ужина, Юный Сэм, ты сразу же ляжешь спать. И никаких споров.

Ваймс огляделся, когда маленькая компания вступила в переднюю, которая, судя по всему, служила оружейной. Любой полицейский счел бы ее оружейной, хотя, несомненно, для Овнецов, которые увешали все стены мечами, алебардами, саблями, булавами, пиками и щитами, эта пестрая коллекция была просто собранием исторических курьезов. И в центре висел огромный герб. Ваймс знал, что девиз гласит: «Что имеем, то храним».

Вскоре госпожа Сибилла уже возилась в огромной прачечной вместе с горничной Пьюрити, которую, по настоянию Сэма, взяли в дом после рождения Юного Сэма и которая, по твердому убеждению Ваймса и Сибиллы, достигла взаимопонимания с Вилликинсом, хотя для обоих оставалось тайной, каким именно образом. Женщины предавались типично женскому развлечению — они вынимали одежду из одних штуковин и клали в другие. Это могло тянуться долго и предполагало еще кое-какие ритуалы — например, одежду полагалось подносить к свету и печально вздыхать.

В отсутствие каких-либо дел Ваймс вышел на роскошное крыльцо и закурил сигару. Касательно курения в доме Сибилла была непреклонна. Чей-то голос у него за спиной произнес:

— Необязательно стоять здесь, сэр. В доме есть неплохая курительная комната, в том числе снабженная вентилятором с часовым заводом. Стильная штука, сэр, поверьте, такие не часто увидишь.

Ваймс зашагал за Вилликинсом.

Курительная комната действительно оказалась неплохая, хотя его личное знакомство с подобными помещениями было весьма ограниченно. В комнате стоял огромный бильярдный стол, а внизу располагался погреб, в котором спиртного было больше, чем видел когда-либо хоть один завязавший алкоголик.

— Мы ведь предупредили слуг, что я не пью, правда, Вилликинс?

— Да, сэр. Сильвер сказал, что в Холле принято — если не ошибаюсь, он выразился именно так — держать погреб полным на случай гостей.

— Ну, по-моему, жаль упускать такую возможность, Вилликинс, поэтому погреб к твоим услугам. Налей себе выпить.

Вилликинс заметно вздрогнул.

— Нет, сэр. Это совершенно исключено, сэр.

— Почему, старина?

— Так нельзя, вот и все, сэр. Я стану посмешищем Лиги лакеев и камердинеров, если позволю себе такую дерзость и выпью со своим нанимателем. Каждый сверчок должен знать свой шесток, сэр.

Ваймса как поборника равноправия, хоть и относительного,[4] это оскорбило до глубины души. Он сказал:

— Я знаю твой шесток, Вилликинс, и он ничем не отличается от моего, если подсчитать очки и подвести итог.

— Послушайте, сэр, — произнес Вилликинс почти умоляющим голосом. — Так уж получилось, что мы должны следовать некоторым правилам. Поэтому я не стану пить с вами, поскольку сейчас не Страшдество и не день рождения вашего наследника, каковые случаи подходят под упомянутые правила. Но я воспользуюсь допустимой альтернативой, а именно, дождусь, пока вы отправитесь спать, и выпью полбутылки.