Дело – труба!

– Что я тебе могу сказать… ты вот спрашиваешь, чем он занимается и на кого работает. Насчет первого – все ясно, занимается он тем же, чем все люди с подобными кличками, – рэкет, вымогательство, мелкие грабежи, если прикажут – может и устранить кого-нибудь… Но такая информация денег не стоит, это ты и без меня знаешь.

– Тут вы правы. Меня больше интересует ответ на второй вопрос: на кого он работает? Кстати, вам шах.

– Что ты говоришь? – Иван Игнатьевич уставился на доску. – А ведь и правда, шах… а вот мы так походим! – И он двинул вперед коня. – Смотри-ка, а теперь тебе шах!

– И правда… я смотрю, вы повышаете уровень мастерства! Еще немного – и получите звание международного мастера! А там и до гроссмейстера недалеко…

– Ну что ты! Ты мне льстишь, голубь. И зачем мне все эти звания, мне бы дожить в тишине и покое… Ты ведь тоже, голубь, всегда избегаешь скандальной известности.

– Не заговаривайте мне зубы, Иван Игнатьевич! Так все же – на кого он работает?

Старик тяжело вздохнул, огляделся по сторонам, понизил голос и неохотно проговорил:

– Раз уж обещал – придется держать слово, хотя, видит бог, не хочется произносить это имя… на Луку он работает, твой Сундук. Только умоляю – никому не говори, что узнал это от меня!

– Это вы зря напоминаете! – заверил старика Маркиз. – Вы меня не первый год знаете, я такие сведения никогда не разглашаю. Значит, на Луку? На того самого Луку? На того Луку, который в конце девяностых подмял под себя почти весь городской криминальный бизнес?

– А я никакого другого Луку и не знаю. По крайней мере, в нашем городе.

– Но ведь говорили, что Лука уже несколько лет как пропал? То ли кто-то его заказал, то ли своей смертью помер, то ли уехал куда-то очень далеко, за моря-океаны, только пропал Лука с криминального небосвода, и нет о нем ни слуху, ни духу!

– Мало ли кто что говорил. Говорят много всякой ерунды, не всему можно верить.

– Но о нем действительно давно ничего не слышно.

– И это ничего не значит. Кстати, сам Лука приложил немало сил, чтобы распустить слухи о своей смерти.

– А на самом деле он здесь, в нашем городе? – недоверчиво спросил Леня.

– Здесь, здесь, куда же он денется! Только из криминального авторитета превратился Лука в авторитетного бизнесмена. Много жертвует на благотворительность, построил детскую больницу. Официально он занялся строительным бизнесом, в основном строит торговые и офисные центры, ну а неофициально у него много разных занятий. Поэтому и работают на него люди вроде Сундука. Кстати, он даже фамилию прежнюю сохранил – Лукьянов. Поэтому и кличка у него такая была – Лука. По созвучию с фамилией. Кстати, методы своей работы он сохранил. Один мой знакомый, который тоже занят в строительном бизнесе, как-то попал на производственное совещание в концерне Лукьянова. Так он говорит – никогда такого не видел. А человек он опытный, много всякого в жизни повидал. Сидит Лука во главе длинного стола, мрачный, как погода в ноябре, по очереди поворачивается к своим сотрудникам, тычет в них пальцем и говорит: «Тебе!» – и включает диктофон, на котором записаны распоряжения на текущий день для очередного сотрудника. Так он обходил вокруг стола, пока не дошел до очередного подчиненного, назовем его, для примера, Ивановым. И вот, когда подошла очередь этого условного Иванова, ноябрьская мрачность на лице Луки сменилась настоящей грозой. Он выключил свой диктофон, со всего размаху грохнул кулаком по столу и заорал страшным голосом: «А тебе…» – после этого Лука выдал такую матерную тираду, от которой завял бы от зависти боцман рыболовецкого траулера, а в завершение этой тирады швырнул на стол перед условным Ивановым гранату-лимонку…

– Что – неужели настоящую, боевую? – недоверчиво переспросил Маркиз.

– Врать не буду, точно не знаю, может быть, и учебную. Но после его тирады выглядело это очень натурально, так что все участники совещания нырнули под стол…

Иван Игнатьевич сделал выразительную паузу и закончил свой рассказ:

– Вот кто такой Лука, и вот на какого человека работает твой Сундук! Кстати, голубь, тебе снова шах.

– Надо же! – Маркиз посмотрел на доску. – Отвлекли вы меня своим замечательным рассказом, так что я, похоже, утратил инициативу… хотя нет, еще не все потеряно… мы вот как походим… извините, Иван Игнатьевич, но теперь вам шах…

– И правда… – расстроился старик. – Что же это такое… как же я это проглядел…

– Да, а теперь и мат!

– Ну, снова твоя взяла…

Ближе к вечеру Маркиз снова заехал на Обводный канал, в мастерскую Уха. Сам хозяин мастерской стоял посреди гаража, возле Лёниного автомобиля с работающим мотором, и слушал его с таким просветленным лицом, с каким меломаны слушают выступление знаменитого тенора на Зальцбургском фестивале.

– Ты только послушай! – обратился он к Маркизу вместо приветствия. – Как работает! Это же музыка! Да что я говорю – это гораздо лучше любой музыки!

– Хороший звук! – подтвердил Леня, чтобы не огорчать приятеля. – Теперь больше не стучит. Спасибо.

– Не стучит! – передразнил его Ухо. – Да он поет! Ты только прислушайся! Это же симфония!