Дело вкуса

Снаружи здание выглядело нормально, но стоило открыть дверь, как в нос ударил едкий запах гари.

– Все выходные окна были открыты, но проклятая вонь до сих пор не выветрилась. – Он с отвращением поморщился.

Стеф прошла в заднюю часть помещения и увидела остатки обрушившейся лестницы. Подошел Эдвард и положил ей руку на плечо.

– Ты в порядке?

Она механически кивнула. Сейчас все казалось таким обычным. Уродливым, грязным, но все же обычным. Ничего общего с преисподней, что полыхала здесь два дня назад. Стеф вздрогнула и двинулась в бывшую кладовую. Здесь убрали, но стены почернели от копоти, а потолок, люк и тонкая деревянная перегородка, отделявшая кладовку от коридора, сгорели полностью. Стеф поникла, представив, что творится наверху. Заставила себя пройти на кухню. Тут было намного лучше. Вымыть, вычистить, нанести свежий слой краски – и кухня будет как новенькая.

– Оборудование работает? – спросила она Эдварда, который шел следом.

– Электричества пока нет, так что не знаю. Пришлось разобрать холодильники и морозильники. Я попросил Конора разделить продукты между ребятами.

Стеф улыбнулась:

– Вот у кого праздник! Составили опись содержимого?

– Конечно. Страховка все покроет.

– Я рада. Хоть что-то она покроет.

В парадную дверь постучали. Эдвард посмотрел на часы:

– Наш первый подрядчик.

Стеф изобразила на лице деловую улыбку:

– Тогда приступим!

ГЛАВА 34

Шон смотрел, как Стефани гоняет макароны по тарелке.

– Неужели я так плохо готовлю?

– Что? О, извини, – Стеф вяло улыбнулась. – Я не голодна.

– Трудный день?

– Не очень. Хотя я измучилась. У нас было столько дел. И еще эта подстава со страховкой. – Она вздохнула.

Шон нахмурился:

– Думаешь, Крис согласится дать отсрочку?

– Не знаю. – Стеф встревоженно огляделась. – Если он откажет, придется продать квартиру.

– Хочешь, я пойду с тобой, когда будешь с ним разговаривать?

– Нет, не надо, – твердо ответила Стеф. – С Крисом я как-нибудь справлюсь.

– Уверена? Не хочу, чтобы он тебя огорчал.

– Кто огорчится, так это Крис.

Шон усмехнулся:

– Я почти ему сочувствую.

– Не стоит. – Стеф поднялась и стала собирать посуду со стола.

– Надо перевезти ко мне твои вещи.

– Наверное, – с сомнением произнесла Стеф.

– Похоже, ты не прыгаешь от счастья, – разозлился Шон.

– Прости, дорогой! – Стеф подошла к нему сзади и обняла за шею.

– Ты правда чувствуешь себя нормально? – Он обернулся, чтобы видеть ее лицо.

Стеф кивнула.

– Слушай, в больнице мне дали брошюры, – неуверенно произнес Шон. – Есть ассоциация женщин, переживших выкидыш. Существуют горячие линии, проводятся сеансы групповой терапии. Может, тебе стоит связаться с ними?

– Не думаю, – Стеф слабо представляла, как изольет душу психотерапевту или выплеснет свою боль перед группой несчастных женщин.

– Тебе нужно с кем-то поговорить, Стеф, – настаивал Шон.

– У меня все нормально. Прошу тебя, не суетись!

Шон устало потер глаза:

– Я беспокоюсь о тебе, Стеф. Не вини меня за это.

Стеф ощутила укол совести:

– Я не виню, просто не хочу ни с кем говорить. Что случилось, то случилось. Какой смысл это мусолить?

Шон притянул ее к себе и поцеловал:

– Как знаешь, Стеф. Только пообещай: если будет плохо, ты поговоришь со мной. Не отталкивай меня.

– Не буду, дорогой, – пробормотала она. – Обещаю.

Стеф лежала, слушая ровное дыхание Шона. Она ему не солгала. На самом деле чувствовала себя нормально, только вот по ночам… По ночам се мучили страхи. Днем, занятая тысячью дел, озабоченная тем, как восстановить ресторан, она не имела минуты свободной для размышлений. Но ночью, в темноте, оставалась один на один. С воспоминаниями, которые накатывали вновь и вновь.

Стеф взбила подушку и перекатилась на бок. Закрыла глаза, уговаривая себя уснуть. «Думай о приятном!» – приказала себе она. Представила отцовский сад в Уиклоу. Вот она растянулась в шезлонге, солнце ласкает лицо. Жужжат насекомые, щелкает отцовский секатор, подрезая живую изгородь, из окна доносится мелодия, передаваемая по радио. Стеф подумала о матери, об их долгих разговорах на просторной светлой кухне за бесчисленными чашками чая. Вспомнила тот день, когда призналась, что беременна. Она тихонько простонала, глаза наполнились слезами, и снова нахлынула печаль.

Может, ей действительно стоит с кем-нибудь поговорить? Возможно, ей нужна помощь. Но так не хочется идти к психиатру. Как же обходились без него полвека назад? Учились жить с несчастьем, и все. Тогда не было горячих линий и психотерапевтов, а теперь все на них просто помешались. Если и нужно поговорить, для этого есть Шон, мама, Лиз и Энни. Зачем еще нужны друзья и родные? Правда, она не привыкла делиться с ними своим горем, привыкла скрывать чувства. Какой смысл ворошить прошлое? Пережевывать, обсасывать, мусолить. Пустая трата времени и сил.

Нет, ни к чему ей разговоры. Только сильнее расстроится. Теперешнее ее состояние совершенно естественно, и оно пройдет само собой. Рано или поздно. Перевернувшись на другой бок, она зажмурила глаза. Надо уснуть. Ей предстоит трудный день. Впереди разговор с Крисом. «Спи! – велела она себе. – Спи!»