Дело вкуса

Можно назвать и некоторые книги, вышедшие в свет за последние годы. Например, К. Кривицкого «Что такое эстетика», Н. Дмитриевой «О прекрасном» и сборник «Эстетика поведения» (издательство «Искусство») или книгу Ольги Русановой «Раздумья о красоте и вкусе» (издательство «Знание»), не всегда точную в обобщениях, но содержащую полезный материал.

Однако большинство других книг, рассчитанных на массового читателя, как правило, касается сравнительно узкой области, то есть того, как практически улучшить художественное качество предметов народного потребления. А между тем проблема воспитания художественного вкуса намного шире и связана с общим культурным развитием человека.

И я лишь для наглядности начал разговор о вкусах с внешнего вида двух девушек, помня, что известная пословица гласит: «по одежке встречают…» Не следует забывать, что это лишь первая половика пословицы, а заключает ее весьма важное напоминание о том, что «по уму провожают».

А речь идет у нас о всестороннем, гармоническом развитии человека, в котором все должно быть прекрасно…

«Космос и ветка сирени…»

Сначала разберемся в одном, недавно чуть снова не возникшем недоразумении.

Как-то в одном из московских рабочих клубов, когда у нас шел разговор о воспитании чувства прекрасного, я получил из зала такую записку: «Разве так важно, какой вкус у человека? А по-моему, лишь бы человек был хорошим и умным».

Я, быть может, и не возвращался бы к такого рода вопросам (тем более что несколько выше я уже говорил о них), но дело в том, что записка, о которой идет речь, была получена мною в тот самый момент, когда у нас вдруг забушевали споры: «Кто важнее — физики или лирики?» И, конечно, появление этой записки было не случайным.

Многие читатели, вероятно, знакомы с существом этого, как мне кажется, уже решенного самой жизнью спора. Суть его необходимо сейчас напомнить. Некоторая часть молодежи, да и не только молодежи, стала доказывать, что в наше сугубо деловое время», «в век атома», когда победы нашей науки так прославили на весь мир Советскую страну, искусство уже не может играть той роли, какую оно играло в прежние времена. «Ах, Бах! Ох, Блок! — иронически восклицали те, кто отдавал предпочтение физикам. — Кому теперь это нужно?»

Естественно, что это вызвало решительные возражения большей части нашей молодежи, которая почти единодушно присоединилась к тому мнению, что «в межпланетном полете космонавту будет нужна и ветка сирени». Самое убедительное заключается здесь, пожалуй, в том, что именно космонавты в первую очередь подтвердили, как нужна им эта «ветка сирени», как помогали им в воспитании характера и воли, в свершении подвига и музыка, и поэзия, и хорошее произведение прозы.

В этой кратковременной дискуссии, надо сказать, ничего нового не было. Я помню хорошо то время — первые годы революции, — когда некоторые горячие головы были полны странного, утопического представления о будущем человечества, в котором будто бы физика и химия полностью вытеснят лирику, так как она «разнеживает душу» и уже становится ненужной. Помню плакаты, которыми баловались в то время эти гонители искусства: «Искусство-опиум для народа…» или «Мир химикам-война творцам».

Сегодня каждому здравомыслящему человеку это кажется анекдотической данью пылким увлечениям, столь характерным для некоторых кругов молодежи в первые годы революции. Но вот вдруг и в наше время снова возник этот отвлеченный спор, в котором точные науки противопоставлялись искусству. Что же, может быть, этот спор принес и некоторую пользу, обнаружив полную несостоятельность теории тех, кто норовил заменить точными, математическими формулами вдохновенные строфы стихов. А между тем наука и искусство уже давно добрососедствуют и сотрудничают. Еще А. П. Чехов писал:

«Я хочу, чтобы люди не видели войны там, где ее нет.

Знания всегда пребывают в мире. И анатомия и изящная словесность имеют одинаково знатное происхождение, одни и те же цели, одного и того же врага — черта, и воевать им положительно не из-за чего. Борьбы за существование у них нет. Если человек знает учение о кровообращении, то он богат; если к тому же выучивает историю религии и романс «Я помню чудное мгновенье», то становится не беднее, а богаче, стало быть, мы имеем дело только с плюсами.

Потому-то гении никогда не воевали и в Гете рядом с поэтом прекрасно уживался естественник».

В области художественной несостоятельны все попытки заменить свободное, вдохновенное человеческое творчество действиями даже самой совершенной кибернетической машины.

Бесплодны, беспочвенны попытки поссорить физиков с лириками. Известный ученый А. Мошковский, близко знавший великого Эйнштейна, писал о нем:

«Скажу прямо, я был поражен, услышав, что он, великий ученый, находит источник высшего счастья вовсе не в науке.

— Мне лично, — заявил Эйнштейн, — ощущение высшего счастья дают произведения искусства. В них я черпаю такое духовное блаженство, как ни в какой другой области.