Дело возмущенных мертвецов

— Добрый вечер. Все в порядке? — спросил он, глядя на Асбеста Поликарповича и Костю.

— Блюдем, — коротко ответил первый.

— Добрый вечер, — ответил Костя.

— Очень хорошо, что мы встретились, Константин. Я как раз хотел с вами поговорить. Если вы не очень заняты, зайдемте ко мне.

Костя посмотрел на швейцара.

— Вы не возражаете.

Тот пошевелил щеткой усов и скрылся за своим прилавком.

— Вот и отлично, — произнес Олег Игоревич. — Пожалуйста, сюда.

Они прошли в уже известный Косте кабинет. Сколько раз он являлся сюда со своими просьбами и жалобами. И вот, наконец, момент истины наступил — Олег Игоревич воздаст ему по заслугам и извинится за все неудобства, что они терпели, проживая здесь.

— Присаживайтесь, Константин. Честно говоря, я долго откладывал этот разговор, но больше не могу этого делать. Вы знаете, как я уважаю вас, но общественность негодует.

— Я вас не понимаю, Олег Игоревич, — ответил обескураженный началом разговора Костя. — Какая общественность?

— Вот видите. Вы даже не обращаете внимания на людей. «Какая общественность?» Это очень непростительно с вашей стороны, тем более учитывая специфику вашей будущей профессии. Ведь вы собираетесь служить обществу, если я не ошибаюсь, делать его лучше, очищать от нежелательных элементов?

— Ну, да, — не понимая, куда клонит управдом, ответил Костя.

— А вот моя прямая обязанность работать в тесном контакте с этой самой общественностью и я не могу игнорировать ее сигналы.

— Какие сигналы?

— О, их у меня целый список. Между нами говоря, Константин, будь кто другой на моем месте, он бы давно пустил его в ход, но я, опять же из уважения к вам, до поры до времени не торопился этого делать.

— О чем вы?

Олег Игоревич вздохнул, говоря всем своим видом, как ему тяжело говорить, но он пересилил себя.

— Ваша квартира, вернее те, кто в ней живет, нарушили почти все существующие нормы общежития. Я не буду сейчас перечислять все, но кое-что обязан озвучить. Опять же, этого требует общественность.

С этими словами он притянул к себе папку и открыл ее.

— Пункт первый, — провозгласил управдом после довольно продолжительной паузы. — Белье.

— Но вы же сами сказали, что те простынки нашлись. Никто их не брал.

— Я не о том белье, а о женских, с позволения сказать, трусиках. Не позднее, как три дня назад этот предмет туалета был найден Асбестом Поликарповичем в непосредственной близости от дома.

Костя только хлопал глазами.

— И?… А?… Какое отношение… мы имеем к женским трусам?

— Не «трусам» — это очень важно, а именно «трусикам». Почувствуйте разницу — трусики носят молодые девушки, а трусы — дамы солидного возраста. Вам наверняка известно, что в нашем доме живут по большей части пожилые люди. Лишь несколько квартир, которые можно пересчитать по пальцам, имеют в своем составе, так сказать, молодежь женского пола. И одна из них — ваша.

— Но это еще не повод, чтобы обвинять нас в разбрасывании нижнего белья. Маша — приличная девушка.

— О, я вовсе не хотел, чтобы тень подозрения пала на нее. Но у меня есть сведения, что один из ваших соседей некоторое время назад приводил к себе, м-м-м, как бы это сказать помягче… молодую даму. И она оставалась у него до утра. Не кажется ли вам, Константин, что это если не противозаконный поступок, то уж определенно противонравственный?

— Я думаю, Олег Игоревич, что источник ваших сведений мог бы легко задержать Андрея, тем более, что у него был такой прекрасный повод. Почему ваша охрана не остановила его, хотя проделывает такое каждый день со мной?

— Все очень просто, Константин. Асбест Поликарпович рассказал мне, как было дело. Ваш друг был в таком состоянии, что в любую секунду мог испачкать только что вымытый пол. Этого Асбест Поликарпович допустить не мог. Пришлось пропустить обоих — тем более, что девушка держалась на ногах и была в состоянии довести вашего приятеля до дома.

— Но это произошло две недели назад, а когда нашли эти ваши трусики?

— Во-первых, Константин, не мои, а во-вторых, их, действительно, нашли несколько позже.

— Тогда я не вижу связи между этими событиями.

Управдом с каким-то сожалением посмотрел на Костю.

— Очень жаль, что у вас недостает воображения для подобных вещей. В ваши годы мозг должен работать более живо.

— Он работает, Олег Игоревич, и воображения у меня хоть отбавляй, но придумывать небылицы — пусть этим занимается ваш швейцар. Я привык верить фактам.

— Хорошо, — оживился управдом. — Этого у нас в избытке.

Он снова открыл папку и вынул из нее несколько листков. Костя узнал в них недавний унизительный «диктант». Его заставил написать студентов швейцар. В ультимативной форме он приказал Руслану, Андрею и Косте написать «А + М = Л». Теперь эти листы управдом выложил перед Костей в качестве улик.

— Это написали вы и ваши товарищи, — сказал Олег Игоревич. — А это фотография стены в подъезде нашего дома, подвергшаяся вандализму. Не находите совпадений?