Дело всей России

К десяти часам утра в квартиру Каразина съехались все члены комитета и приглашенные. Лишь граф Аракчеев не появлялся и не присылал никакого ответа на приглашение. Каразин, не имея минуты для отдыха, то встречал знатных особ у подъезда, то распоряжался на кухне, держа команду над целым взводом специально приглашенных и обученных обращению со сгущенными продуктами поваров, давал наставления, что и как варить, как жарить и парить сухие овощи, какими сдобрять приправами. В нелегком поварском искусстве он был непревзойденным мастером. Большая кухня наполнялась аппетитными запахами.

Приехал в сопровождении Федора Глинки Милорадович.

— Ну, Василий Назарьевич, — заинтересованно обратился Милорадович к Каразину, — удалось ли вам, многострадальный муж, удостоверить оба департамента опытами приготовления сгущенных концентратов?

— Не удалось... Но не теряю надежды.

— Что же мешает?

— Изобилие всякого рода чиновников в наших департаментах, — с горечью отвечал Каразин. — И в самом деле, милостивейший государь, обратите внимание вот на этот нынешний «Адрес-календарь». При Екатерине Второй он едва занимал двести страниц! Теперь же распух до семисот! Семьсот с лишком страниц без включения губернских чиновников, и то многие еще не помещены в оном. Сколько же людей праздных, бесполезных, умножающих только дороговизну в столице!

— Да, шалунов развелось много, — согласился Милорадович.

— Не только молодые шалуны, рыщущие по бульварам, но дети, учащиеся в школах, внесены в канцелярские списки и получают жалованье. Можно смело сказать, граф, что две трети служащих совсем не несут никакой службы. Не знаю, есть ли на свете, кроме России, еще такая страна, на которую навалилось столько прожорливых чиновников, подобно червям на заброшенную нерадивым хозяином капусту.

— Василий Назарьевич, не приходите в отчаяние, — успокаивал Милорадович. — Скоро все, решительно все образуется по-новому, по-хорошему. Наконец-то наш государь получил возможность все свое попечение обратить на благо отечества и своих подданных. Мы на пороге великих преобразований! Верю в это! Не зря же богатыри наши проливали кровь и все отдавали родине... Надежды и упования наши исполнятся!

— Дай-то бог, — не возражал Каразин.

Сергею Муравьеву-Апостолу, который сопровождал Потемкина, Каразин показался человеком непосредственным, целеустремленным, неотступным. Штабс-капитану захотелось познакомиться с ним покороче. Такое впечатление о Каразине сложилось и у Глинки.

Каразин познакомил гостей со своим другом, также членом комитета, писателем Анастасевичем. Имя это было известно многим по смелой книге о личной свободе крестьян, изданной в первые либеральные годы царствования Александра.

Внимание Сергея, с детства любившего книгу, привлекла богатая библиотека Каразина. Она занимала три комнаты. В шкафах и на полках Сергей увидел не только редкостные книги, но и древние рукописные свитки. Вместе с Глинкой они путешествовали от шкафа к шкафу, с восхищением рассматривали инкунабулы на разных языках.

Глинка заглянул в каталог Архиерейской библиотеки и покачал головой:

— Убого выглядит.

— Что ж делать, сей каталог похож на все прочее подобное у нас, — сказал Каразин, вошедший в этот момент в библиотеку. — Знаете ли вы, господа, что редчайшие манускрипты так называемой Патриаршей ризницы есть не что иное, как остатки библиотеки пятнадцатого века, привезенной из Греции Софьей, последнею дщерию Палеологов? После кратковременного хозяйничания в Москве французских разбойников с большой дороги манускрипты эти валялись в одном из закоулков бывших патриарших келий, валялись чуть ли не до последних дней... Вот как русские ценят и хранят наследие своих отцов. — Каразин, ища что-то среди рукописных свитков, говорил уже с негодованием и скорбью: — Стыдно должно быть всем нам, очень стыдно за наше преступное равнодушие к своему героическому родословию. Знаете ли вы, господа, что профессор Маттей прибрал из тех манускриптов все, что только хотел? Часть своей добычи благополучно продал в Германии, остальному же кое-как сделал описание. Бесценным уцелевшим книгам и поныне нет порядочного каталога. И неудивительно — такое небрежение помогает растаскивать народное достояние... Ох, а сколько расхитителей плодов русского ума я вижу на каждом шагу! И страшно то, что их с каждым днем становится больше и никто не думает об ограждении наших святынь от их набегов.