Дело всей смерти

– Стой! – вскрикнул Зацепин, но схватил воздух.

И отдернул руки: облачко, только что бывшее Муцием, оформилось в академика Неелова. Руководитель программы в белом докторском халате едва не приплясывал от переполнявших его чувств.

– Почему медлите?! – напирал он на разведчика. – Лейтенант, вам дело советуют! Меняйтесь с этой Верой и выполняйте задание. До Бога рукой подать. Вперед!

– Я не могу! Это ошибка. Вера жива! – убеждал Зацепин.

И с ужасом видел, что Неелов его не понимает, не хочет слушать.

В бессильном стремлении объяснить, оправдаться Зацепин говорил все жарче. Перехватило горло. Задыхаясь, он сорвался на визгливый крик:

– Не буду меняться! Нет!! Вера – не призванная!

От своего хриплого вопля иеромонах Новогатинского монастыря, отец Алексий, который четверть века назад был офицером КГБ Алексеем Зацепиным, вскинулся на постели и проснулся.

Глава 4 Вещий сон

Он лежал, с облегчением переводя дыхание. Разогнавшееся в ночном кошмаре сердце успокаивалось, постукивало ровнее.

Место нелепого сна заняла в мыслях Вера. Ее губы, волосы. Зеленый мир ее глаз. Ее дыхание и тепло. Столько счастья и нежности принесла эта греза, столько томительно-сладкой грусти, острого раскаяния, что только закрытые веки удержали наполнившие глаза монаха слезы.

– Господи, спаси и сохрани рабу твою, Веру, – прошептал отец Алексий.

Десятилетия он не мог забыть ее. Она даже приблизилась, являлась в воображении чаще, чем в первые годы его монашества. Память всегда дарила ему Веру юной. Ведь он не знал, какая она теперь.

Случалось, и во время молитвы всплывал ее образ, пугая отца Алексия. «Кому же я молюсь?» – спрашивал он себя. С Верой всегда приходило мучительное раздумье: а правильно ли он сделал, предпочтя ей «путь согнутой спины». Так Вера однажды выразилась, наблюдая, как он с рьяной старательностью клал поклоны перед иконой…

Красивой парочкой называли их однокашники по факультету журналистики. На четвертом курсе Алексей Зацепин и Вера Извицкая на лекции стали приезжать вместе из Ясенево, где сняли комнату. Но студенческий роман не закончился свадьбой ни в университете, ни после.

Получив диплом, Алексей отплыл на научно-исследовательском судне в Арктику. Зимовку и дрейф по Ледовитому океану корреспондент журнала «География» описал в цикле очерков. «Цветной шарф полярного сияния» – такого рода метафорами были густо пересыпаны опусы Зацепина. Из восьмимесячного плавания Алексей привез Вере оленьи унты с бисерной вышивкой и туманные планы на будущее.

Он выбирал между карьерой самбиста и газетчика. В журналистике искателя приключений привлекала только романтика перемены мест и впечатлений. Вера тоже была поглощена первыми шагами в «Хроникере», не вылезала из командировок.

Приглашение служить в КГБ пришло точно по адресу: Зацепину отлично подходил жребий рыцаря плаща и кинжала. Три года учебы в школе госбезопасности пролетели быстро. В них не нашлось места ЗАГСу. Да и разве можно вить гнездо, если впереди тебя ждет полная неизвестности судьба Штирлица или Николая Кузнецова?

А потом катастрофа: нагрянула болезнь. Опухоль в голове. Тяжелая операция. Зацепин – мастер спорта, непоседа, танцор, авантюрист – превратился в бритоголового инвалида: повисшая плетью рука, уплывающая из-под ног земля, навязчивый бред про «Бороду Зевса»… Вместо героического поприща – должность заместителя начальника музея разведки.

Вера трогательно заботилась о нем. Она клялась, что его не оставит и будет его женой. Но вчерашний супермен не хотел взвалить на девушку бремя своей немощи. Замужество из сострадания станет для нее тюрьмой. Ее красота, ее будущность умрут в этой темнице, рассуждал Зацепин. «К лучшему, что нашу любовь мы не успели ввести в официальные берега», – заключал он.

Вера спорила, сердилась, плакала, яростно восставала против его «безумной в век космоса идеи уйти в монастырь». Она долго удерживала его от последнего шага.

Девушка бывала с ним в церкви, на богослужениях, чтобы, по ее словам, получше узнать «разлучницу». Однажды в храме на Ильинке они поставили свечки. Зацепин крестился и шептал молитвы. Неверующая Вера задумчиво смотрела на желтые огоньки.

– Я слышала, гадают на свечах. На жизнь и смерть, – сказала Вера. – Попробуем?

– А давай так, – предложил Зацепин. – Если моя свеча догорит первой, то я ухожу. А нет – остаюсь.

– Еще чего! Я тебя все равно не отпущу. Ты от меня так легко не отделаешься, – с наигранной шутливостью возразила Вера.

Свеча Зацепина погасла, не догорев и до половины.

– Вот видишь, – сказал он.

Решение Зацепина уйти из мира было твердым, и никакие женские слезы и уговоры не могли его остановить. И вот теперь, через десятилетия, его донимали сомнения, по верной ли дороге он пошел…