Дело всей жизни. Книга вторая

— Да какая разница? — пожала плечиками и развернулась на каблучках, одновременно поворачивая рычаг моей выдержки на опасный минимум.

Я шёл за ней среди колыхавшихся в танце тел, как между болотных водорослей за божьей благодатью. Лишь оказавшись у гардероба, оторвал взгляд от упругой попы, чтобы помочь девушке надеть палантин из чернобурки. Вывел Варю на улицу, поддерживая под руку, на ходу отключая сигнализацию в «Мерседесе».

— Прошу… — открыл для неё переднюю дверь.

Но она открыла заднюю и села красиво, как умеют это делать настоящие леди. Не посадка — естественный, отточенный повседневным использованием этюд. Я закрыл дверцу и сел за руль, бросив взгляд в зеркало заднего вида — Варя устроилась посередине сиденья. Обернулся и подавился слюной — облегающее платье собралось на разведённых точёных ножках, скрывавших в тени то, что я сейчас желал больше всего. Отвернулся и завёл двигатель, ухмыляясь — впервые в жизни сняли меня, а не я. И что на этом неожиданные приятности не закончатся — был уверен.

От клуба до дома ехать всего минут двадцать, но я мечтал о телепорте и неожиданно подумал, что не теми исследованиями занимаюсь. Улыбнулся и посмотрел в зеркало, наткнулся на блестящий взгляд Вари — казалось, она вообще не отводила его от меня.

— Сверни здесь, — властно и красиво показала пальчиком на съезд в зелёную зону на берегу Москвы реки. Видимо, не терпелось не только мне. Её желание я выполнил — съехал и остановил машину за жидкой лесополосой. Погасил фары, включил пожарче обогрев салона и услышал: — Иди ко мне.

Вышел, улыбаясь — сейчас меня трахнут, как последнего проститута. Сомнений в этом девушка просто не оставляла. Сел на заднее сиденье и попал в крутой оборот.

Варя скинула туфли и уселась на мои колени. Её платье задралось, оголяя загорелые бедра. Я положил на них ладони и повёл вверх, убеждаясь, что белья на соблазнительнице нет. Меня залихорадило от накрывшего с головой возбуждения. Мозг стек в трусы и напрягся нижним умом. Длинные шустрые пальчики девушки уже освободили активную головку из плена брюк и боксеров и размазали первую каплю дикого желания.

Я задрал платье выше, оголяя шикарную крупную грудь с остроконечными твёрдыми вершинками. Девушка сняла его, явив себя полностью обнажённой. Совершенная, как произведение искусства, красивая в каждом изгибе, порочная, как сам грех. Казалось, натрахаться с такой невозможно, она заводила откровенностью в своих желаниях, полным отсутствием смущения и пониманием, какую имеет над мужчинами власть. Идеальная для меня. Лишь бы такая же ненасытная, потому что иначе эту ночь со мной она не переживёт.

Я скинул туфли и приподнялся, помогая ей раздеть меня: сковывать движения путавшимися на ногах штанами — не в этот раз. Варя встала коленями на передние сиденья, соблазнительно разведя бедра — её талия как раз поместилась между их спинками, наклонилась надо мной и без всяких промедлений вобрала член в рот до самых яиц, плотно скользя по нему губами. Я откинул голову и отлетел в другую реальность, захлебнувшись стоном.

Всё, что меня мучило, сконцентрировалось в члене, его разламывало от напряжения, в котором я жил последние месяцы и от которого не мог освободиться. Рот этой девушки — охлаждающий бальзам на свежий ожог, морфий от постоянной боли, пресная вода для пустынного странника. Варя зализывала застывшие в готовых лопнуть венах бездонные разломы моей неудовлетворённости, язычком собирала боль от самого основания и нежно снимала её губами с конца, насыщалась, как богиня тьмы плохой энергией. А я сходил с ума от потребности слить в этот тёплый умелый рот все, что скопил и отказывал себе в праве сцедить.

Варя окутала место сцепления наших тел и взаимных желаний тучей тёмных волос, ритмично высасывая меня и ноготками исследуя моё тело. Легкие касания, порхнувшие по внутренней стороне бёдер, задержались внизу живота и проскользили выше. Я выгнулся навстречу, когда девушка сжала мои грудные мышцы, как это сделал бы с ней я, вцепилась в соски, оттягивая их, и, длинно вытягивая изо рта член, чуть царапала тонкую кожу зубками — это пикантная острота, как кайенский перец в сахарном сиропе — одновременно безумно возбуждала и дарила неземное облегчение. Из-за копны щекотавших кожу волос я не мог видеть, что происходило между моих ног, но оттого только ярче чувствовал и вцепился взглядом в загорелую попу, выпяченную дерзко и развратно. Хотелось запустить пальцы в глубинное тепло шикарного девичьего тела, подразнить клитор и ощутить её движения навстречу. Эта девушка воспалила мою плоть, я превратился в ненасытный сгусток наэлектризованных до предела нервов, соединивших свои окончания в торчащей бите, обласканной молодой распутницей. И мне её было мало. Хотелось отдаться ей пошло, грязно, бесцеремонно, стечь в ласковый рот густо и щедро, освобождая каждую клеточку тела от застарелого напряжения.