Дело всей жизни. Книга вторая

Словно увидел отражение, а оно не повторило мои движения, а застыло и никак не реагировало. Удивило и напугало. Я растерялся, стоял и смотрел на опущенные веки, на посиневшие губы с замершей в уголках слабой улыбкой. Алёна совершенно растаяла за те дни, что я не видел её. Казалась облачком, даже как-то словно сгладилась вся, будто ничего в ней уже не осталось, за что жизни было бы зацепиться, словно лишилась даже скелета. Будто отдала свои последние силы мне и ушла тихо, не желая расстраивать, но так много пообещав и обязав меня сдержать слово своей жертвенностью.

Ангел…

Слёзы лились из глаз сами, как бы я ни сглатывал их. Поднял ее на руки, совершенно бестелесную, воздушную, словно ветер, убаюкивал и что-то шептал. А каменный холодный панцирь тихо монотонно гудел, утягивал ее из моих рук в ту самую нирвану, в которой

…хорошо.

…ничего не болит.

…ничего не хочется…

Уж я-то знал.

— Положите труп на место… — кто-то потряс меня за плечо. — Кто вы такой и как сюда попали? — потребовали отчета строго, будто я предстал с ней на руках перед Всевышнем, сам принес Алёну на Его Суд, но: — Вам здесь не место!

Взглянул на улыбку в уголках мертвенно застывших губ и сфокусировал взгляд на том, кто говорил со мной. Крупный мужчина в очках, руки как у мясника. На бедже ужасающее слово «Патологоанатом». Мясник, терзающий тела посмертно.

Но Алёна — Ангел. Она давно во мне, а я держал лишь временную оболочку. Передал ее в руки ошалевшему от этого мужику и унёс с собой облачко, в самом себе.

Мне больше нечего было делать здесь. Мне здесь не место.

Ангел обещала вернуться. И я чувствовал, что она сдержит слово.

***

Россия, Москва, Башня «Око»

Вошёл в квартиру. Душ, переодеться, сварить кофе — всё заняло двадцать минут. Стоял перед панорамным окном и, делая большие глотки терпимо горячего напитка, вспоминал, что увело меня из этого дома.

Я сейчас вернулся другим. Казалось, все что случилось — не со мной. Включил ноутбук посмотреть новости и заказать билет на самолёт в Германию, когда зазвонил телефон.

— Пап… — ответил на русском. — Как всё прошло?

Оглашение состоялось пару недель назад, отец звонил рассказать, но я отложил разговор на потом. Я вообще все в своей жизни отложил на потом, а оно — это потом — всё не наступало. Не приближалось, а лишь отдалялось прямо пропорционально упущенному времени. Пора с этим заканчивать.

— Не без сложностей. Но всё это пустое, ты как?

— Не без потерь.

Умиротворение, что дарила Алёна, будто влилось в кровь вполне физической субстанцией, меня будто надежно накачали антидотом к самому себе. Непривычное ощущение — будто горячий лоб к холодному стеклу — дарило прохладное облегчение, успокаивало взвинченность и порывистость. Я еще не освоился с этим новым чувством, совершенно не похожим ни на какое другое, не исследовал все его возможности, не умел жить с ним, не знал, как к нему подступиться и что с ним делать. Но мне нравилось оно, хотелось его пробовать на вкус, как какой-то напиток с многообразием нюансов, вроде бы знакомых, но в новом исполнении.

Я мог бы еще долго разбирать это ощущение на ингредиенты, как ароматы, но отец вернул мое внимание себе:

— Нам, сынок, нужно очень серьезно поговорить. Но это когда вернешься. Пока у меня есть вопрос… — Он замялся, и это было так непохоже на безжалостного политика, что я напрягся: неужели вот они — долгожданные новости о заказчике покушения на меня?

— Ну? — подтолкнул продолжить, чувствуя странную смесь предвкушения и тревоги, будто кто взял за яйца так, что сжался анус.

— Линда Фостер Саммерс… Какие отношения вас связывали?

— В жизни не поверю, что наш редкий, от силы четыре раза в год, трах так тебя заинтересовал…

И всё-таки речь о покушении… А чего я ждал? Разговоров о Несси? Ее предательстве?

— А что она от тебя беременная — в это веришь? — выбил разом из-под ног семьдесят восемь этажей башни отец.

— Кто беременный? Несси? — Окатило радостным возбуждением, я рухнул в кресло, на лбу выступила испарина, а рука потянулась на сайт авиакомпании поменять билет на ближайший рейс в Нью-Йорк.

— Причем тут Несси? Линда. Она…

— Линда? — я от души рассмеялся… хотя перед тем на секунду сердце сжалось, что обманулся. Такое разочарование накатило, что я запрокинул голову и зажмурился до искр из глаз. — Не гони самолеты!

— Рассел тряхнул все клиники штата Нью-Йорк — она сделала ЭКО, биоматериал предоставила свой…

Отец говорил и говорил, а мне рисовалась картинка.

Линда уже была беременна, когда явилась ко мне в Майами. Вот откуда у неё взялись самоуверенная наглость и чувство превосходства. Она планировала убрать меня, но у самой ни возможности, ни ума на это не было.