Дело всей жизни. Книга вторая

— Пока недостаточный, чтобы провести тест, но лично мне он и не требуется — я сама собрала биоматериал и прошла процедуру ЭКО в одной из клиник вашей сети.

— Сама собрала биоматериал?.. — Герман вскинул бровь и выпустил из глаз залп презрения. — То есть мой сын тебя трахнул, ты себя оплодотворила и пришла заявить права на его наследство. Я ничего не упустил? — голосом мужчины можно было резать льды Арктики вместо атомного ледокола. Линда заметно занервничала, но голову держала гордо. — Разрешение Никиты на использование его… биоматериала… есть? — жёстко спросил представитель интересов сына.

— Это не имеет значения, суд всё равно будет на стороне ребёнка, — парировала женщина.

— Безусловно. Как и то, что суд рассмотрит мой иск о мошенничестве с биоматериалом моего сына.

— Это коснётся меня. Ребёнок всё равно получит наследство.

— Хорошо, — неожиданно согласился Герман, — когда наступит достаточный для пренатального теста срок, позвоните моему секретарю… — он швырнул через весь стол тончайший прямоугольник из чёрного пластика, — и сообщите адрес клиники. С удовольствием сдам анализ ДНК, — конгрессмен одарил Линду слащавой улыбкой, которая тут же исчезла с его лица. — Всем до свидания.

Линда Саммерс подхватила со стола визитку и первая вышла из конференц-зала.

Властелина смотрела на мужчину во главе стола глазами с расширившимися зрачками.

— Лицемер! — швырнула ему в лицо и направилась к двери.

Когда она и её спутник ушли, двое оставшиеся ещё какое-то время молчали. Наконец, Герман повернулся к самбо…

***

Россия, Москва

— Мне пора, — прозвучало мягко и как-то… виновато?

Я задержал ее тонкую руку. Алена выглядела измученной и очень слабой, как блеклая тень самой себя. Она с каждым днем будто выцветала, а я так привык, что она не блистала красками с самого начала, что не увидел, что она стала еще острее, меньше, фантомнее.

— Не хочу тебя терять.

Приподнялся на локтях и тут же со стоном опустился — голова заболела, ребра завибрировали болью. Внутри затрясся фарш. Хотелось цепляться за это тщедушное тельце, не отпускать, во мне все противилось её уходу. Ее пальцы утекли сквозь мои, как наше с ней время.

— Ты не должен никого терять. И себя не должен терять. Жизнь слишком короткая, чтобы лишаться себя, любви, друзей, родителей, боли и даже потерь. Я-то это знаю… Мы увидимся. Только обещай, что больше не будешь пытаться убить себя. Иначе к кому мне возвращаться? — её голос выцвел окончательно, я угадал по губам последние слова, но казалось, что слышал их.

— Ангел… ты моя Ангел…

— Я всегда буду рядом…

Алена как легкий медленный мазок ветерка по полу выскользнула в узкую щель приоткрытой двери.

Я больше ее не видел. Мне ее не хватало, я каждый вечер верил в чудо, но оно не случалось. Меня будто лишили дыхания, но вдохнули силы. Я быстро пошел на поправку, будто кто-то попросил за меня Всевышнего. Мог думать только об Алёне, чувствовал, что она рядом, но не мог найти, как ни выискивал среди чужих лиц. Со временем стало казаться, что она всего лишь мой горячечный бред, сон в лунные ночи.

Визиты Макса, разговоры с отцом, Джейком и Расселом — все было лишь фоном. Я дико скучал, злился на Алену за своё одиночество, в котором она оставила меня, скучал по её голосу, похожему на тихий освежающий ручеек в невозможную жару, скучал по глазам, как два горных чистейших озера. Меня ломало от жажды по ней, я пересыхал без нее. Я ее не любил как любят женщину, она просто возместила собой то, что было отбито, уничтожено во мне. Я словно потерял часть самого себя, с которой мог бы жить, любить, растить детей, быть здоровым, работать. Она просто должна быть, как отражение, когда всегда знаешь: стоит кинуть взгляд — оно всегда там, на всех гладких поверхностях. Как тень, по которой в любой час можно ориентироваться в пустыне жизни и выйти к оазису счастья и умиротворения.

Слонялся из кабинета в кабинет в день выписки, проходя какие-то исследования. Снова КТ, МРТ, энцефалограмма, УЗИ головного мозга, тесты, анализы, опросы, осмотры… Ничего не имело значения.

И вовсе потеряло, когда шёл по подземному переходу из одного корпуса ЦКБ в другой, чтобы забрать выписку и уйти… куда? Я не хотел уходить, будто пока я здесь, оставался шанс на чудо.

Шёл по длинному каменному переходу мимо таблички «МОРГ», у стены стояли каталки, на одной из них лежало укрытое простынёй тело. Я прошёл мимо, лишь мазнув взглядом. И замер как вкопанный, пройдя дальше несколько метров.

Слишком узкие худые ступни не закрывала простыня. Бирка из рыжей медицинской клеенки на пальце.

Вернулся и прочитал: «Белова А.В. Онк. отд, 28 лет, №…, время смерти 15.03 21.09.2019…» Сорвал простыню и словно ослеп.

Алёна. Голая, на бедре зелёнкой продублирован текст с бирки.