Дело всей жизни. Неопубликованное

Восточнее войск Я. Г. Крейзера выходила к Геническу 28-я армия В. Ф. Герасименко, но вскоре она переместилась к Днепру севернее Каховки, прикрывая тылы войск Захарова, Хоменко и Крейзера. Еще севернее вели упорные бои 5-я ударная армия В. Д. Цветаева и у Запорожья 3-я гвардейская армия Д. Д. Лелюшенко. Труднее всего в те дни приходилось армии Цветаева. У Никополя, между Каменкой и Большой Лепетихой, гитлеровцы сумели удержать на левом берегу Днепра плацдарм. Попытки ликвидировать его никак не удавались. Существенно усилить чем-либо войска Цветаева мы силами 4-го Украинского фронта не могли. А резервы Ставки были более нужны тогда в иных местах.

Обстоятельства складывались так, что в первых числах ноября основное внимание Ставка вынуждена была уделить киевскому направлению. Выход наших войск в район Киева создавал угрозу с севера всей южной группировке противника на советско-германском фронте. Но попытки командования 1-го Украинского фронта овладеть городом в октябре, нанося главный удар южнее Киева, с букринского плацдарма, а вспомогательный удар севернее – с лютежского плацдарма, – успеха не принесли, так как гитлеровцы стянули сюда свои основные силы. Ставка вынуждена была 25 октября поправить это решение и приказала фронту перегруппировать основные силы к Лютежу, чтобы нанести главный удар отсюда. В результате задача была решена, и 6 ноября Киев был взят. Только теперь обстановка для дальнейшего наступления советских войск на запад и юго-запад стала более благоприятной. Преследуя врага, 1-й Украинский фронт 7 ноября с боем овладел важным железнодорожным узлом Фастов, а 13 ноября освободил Житомир.

Гитлеровское командование, перебрасывая в срочном порядке войска из Западной Европы, принимало все меры к тому, чтобы снова взять Киев. Не отказалось оно и от мысли восстановить оборону по Днепру в целом. Подтверждением тому явилась упорная борьба за Днепр, которую продолжали вести остальные Украинские фронты южнее Киева. Касалось это и упомянутого плацдарма у Никополя. Не менее важно было создать советский плацдарм возле Каховки или, хотя бы, поскорее овладеть ею. 2 ноября при встрече с Цветаевым и Хоменко я передал им указания Ставки: первому – в ближайшее же время ликвидировать плацдарм врага на левом берегу Днепра и форсировать его в районе Большой Лепетихи, второму – форсировать реку возле Каховки. Хоменко уже в ночь на 3 ноября сумел переправить на правый берег 417-ю дивизию. Но упорство врага возрастало здесь с каждым днем. Разведка установила резкое усиление фашистов под Никополем за счет частей, перебрасываемых из Кривого Рога и Кировограда. Пленные подтвердили также, что немецко-фашистские войска усиливаются на севере Крымского полуострова. Не оставалось никаких сомнений, что противник намерен в ближайшее же время нанести встречные удары с никопольского плацдарма и из Крыма, чтобы развязать крымский мешок и ударить в тыл 4-му Украинскому фронту, главные силы которого находились уже западнее.

В течение 3 и 4 ноября мы обсудили с Верховным Главнокомандующим по телефону обстановку, складывавшуюся на 4-м Украинском фронте. В результате 5 ноября была получена директива Ставки, которая требовала в первую очередь разгромить криворожско-никопольскую группировку противника. Поэтому наступление 2-го Украинского фронта на Кировоград временно откладывалось. Войска 2-го Украинского фронта должны были нанести удар в обход Кривого Рога с запада и во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить криворожскую группировку противника, выходя на тылы его войск на никопольском плацдарме. В свою очередь, 3-й Украинский фронт продолжал наступление правым крылом севернее Днепропетровска, на никопольскую фашистскую группировку с севера, прижимая немцев к правому крылу войск 4-го Украинского фронта, которые, продолжая операцию по вторжению в Крым, главные усилия направляли теперь тоже в сторону Никополя.

Еще до получения нами этой директивы Верховный Главнокомандующий обязал меня немедленно дать конкретные и крайне жесткие сроки Ф. И. Толбухину для реализации требований Ставки, взять ход дела под свой личный контроль, а копии всех моих распоряжений направлять в Москву. Суть моих распоряжений, отданных 5 ноября, сводилась, прежде всего, к резкому уплотнению боевых порядков всех соединений, нацеленных на никопольский плацдарм. Ряд соединений выводился во фронтовой резерв, которого нам так недоставало. Туда же, под Никополь, была направлена основная масса фронтовой артиллерии и авиации[69]. Я просил Ставку ускорить начало наступления войск 2-го Украинского фронта, создать резерв Ставки в районе Мелитополя и подбросить 3-му и 4-му Украинским фронтам танки для доукомплектования танковых и механизированных корпусов[70].