Дело Зорге

— Известие, которое вы сообщили, действительно плохое, очень плохое.  Но никак не могу сообразить, какая тут связь с предательством. Что в данном случае могло быть предано? Может, русским была выдана какая-нибудь тайна?

Одзаки понял, что допустил ошибку. Он был убежден, что ответственные сотрудники германского посольства знают о решении японского правительства — ни при каких обстоятельствах не нападать на Советский Союз. Но доктор Равенсбург, как оказалось, ничего не знал о таком решении.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

— Окончательное решение японского правительства, принятое в присутствии его императорского величества, недвусмысленно определяет, что Япония ни при каких обстоятельствах не начнет военных действий в Сибири. Об этом сообщено Советам… И в этом никакого сомнения быть не может.  Иначе русские не оголили бы свою восточную границу и не оставили бы ее без военного прикрытия. Вы только подумайте, господин Равенсбург, сибирские войска, несмотря на наличие японской армии, снимаются с границы и уходят на Запад! Слыханное ли дело? Границу даже с дружественными, союзными государствами никогда не оставляют незащищенной. А тут… Каким же доверием Советского правительства должен пользоваться человек, который дал ему такую информацию! Этот агент, бесспорно, уже не раз оправдал себя на деле. Иначе как бы мог ему поверить подозрительный Сталин? Агент сообщил Кремлю свою информацию дня три-четыре назад. И я располагаю данными, доктор, которые свидетельствуют о том, что этот человек находится здесь,  в германском посольстве.

— Прошу вас, господин полковник, — запротестовал Равенсбург, — без убедительных доказательств подобных заявлений не делать! У нас никто не знал об этом решении вашего правительства.

— Конечно, его превосходительство Тратт, может быть, и не знал об этом. Возможно также, что это решение не было известно и большинству ваших коллег. Но одному… одному из сотрудников оно известно было, и он выдал его. В этом деле, господин Равенсбург, в этом деле вы должны мне помочь. Помочь разоблачить предателя.

Немец понимал, что в такой обстановке долгие раздумья недопустимы.

— Господин посол, конечно, не откажет вам в помощи и сотрудничестве, если вы, господин полковник, соизволите изложить нам ваши подозрения несколько конкретнее.

Одзаки, разумеется, ожидал, что от него потребуют веских доказательств. Но у него их не было, и он уклонился от прямого ответа.

— Господин Равенсбург, — человек, сообщивший Москве о решении японского правительства, позволил Советам высвободить пятнадцать отборных русских дивизий. Сейчас эти войска с лихорадочной быстротой перебрасываются по Транссибирской железной дороге на запад. Наши специалисты полагают, что эта переброска будет закончена к середине декабря. И тогда, господин Равенсбург,  полные сил, не боящиеся морозов солдаты встанут против ваших измотанных в боях соотечественников. В самое неблагоприятное для немцев время года! О том, какую опасность это представляет для вашей страны, видимо, говорить излишне. И все это сделал один человек, который находится здесь, в этих стенах. Надеюсь, мы не будем больше терять время на вопросы и вы поможете мне? Равенсбург встал.

— Вы правы, Одзаки-сан. Вашей личной убежденности вполне достаточно. Я сейчас же сообщу об этом господину послу.  Подождите, пожалуйста.

Полковник с облегчением кивнул.

— Важность обстоятельств, господин Равенсбург, заставляет меня обращаться за помощью к высоким должностным лицам.

Когда Равенсбург вышел, Одзаки короткими шажками быстро заходил по комнате. Остановившись у стола, начальник японской контрразведки не без любопытства стал листать папки и рассматривать документы, в спешке оставленные немцем. Он был в таком же возбужденном состоянии, как и Равенсбург.

Минут через десять Равенсбург вернулся, сопровождаемый фон Эбнером, Богнером и доктором Мертенсом.

— Господин посол обещает вам, господин полковник, свою полную поддержку, — сообщил Равенсбург.

Уточняя слова своего коллеги, советник фон Эбнер добавил, что господин посол обещал по возможности выполнить все пожелания полковника Одзаки.

— Посол хотел бы поговорить с вами лично. Но сейчас он, к сожалению, занят. Посол принимает его превосходительство Харану. Что бы вы хотели?

— Неслыханное свинство, — послышался в коридоре голос Зорге.

Сильно возбужденный Рихард вошел в комнату и громко сказал:

— Прежде всего, конечно, надо осмотреть все сейфы и письменные столы. Разумеется, в присутствии Одзаки-сан. Пожалуйста, начинайте, если хотите, с меня!

— Как вам угодно, — немного помедлив, согласился Одзаки. 

—Хотя считаю, что вряд ли найдется такой глупец, который хранит у себя компрометирующий материал. Надеюсь, позже у меня будет возможность поговорить с некоторыми господами отдельно?

— Раз мы находимся у меня в кабинете, то лучше всего начать с меня, — предложил Равенсбург, — а затем посмотрим у Зорге и перейдем к военным.

Советник нашел это предложение разумным.