Деловые люди

Во время моего последнего путешествия по злачным местам вашего уединенного городка я познакомился с неким Вокрассом. Его оценивали… то есть у него действительно был миллион. Он мне сказал, что работает по уличной части. «Уличный торговец?» – иронически спрашиваю я. «Вот именно, – отвечает он. – Я главный пайщик акционерного общества бетонных мостовых».

Я как-то привязался к нему. Дело в том, что я встретился с ним на Бродвее, однажды вечером, в такую минуту, когда я утратил бодрость духа, счастье, портсигар и деньги. На нем все блестело: цилиндр, брильянтовые запонки и белая крахмальная манишка. Особенно манишка. Я же выглядел чем-то средним между графом Толстым и июньским раком. Мне ужасно не повезло. Я только что… Да пусть мне только попадется этот мерзавец!

Вокрасс остановился и поговорил со мной несколько минут, а потом потащил меня обедать в шикарный ресторан. Там нас угостили Бетховеном, соусом а-ля бордолез, Французскими шансонетками, кремом франжипан, ликером и папиросами. Я знаком с этими заведениями: я их посещаю, когда я на коне.

Но на этот раз я был без гроша, и вид у меня был, наверное, такой же жалкий, как у художника, рисующего иллюстрации для журналов; волосы у меня были в поэтическом беспорядке, точно я собирался выступить на вечеринке бруклинской богемы и прочесть главу из «Эльзи в школе». Вокрасс носился со мной как с писаной торбой. Ему было наплевать, что лакей был скандализован. Наконец, его поведение объяснилось.

– Мистер Поог, – объявляет он, – я вас весь вечер эксплуатирую.

– Продолжайте в том же духе, – говорю я. – Надеюсь, вам еще не скоро надоест.

Тут он мне, понимаешь, и рассказал, что он за человек. Он ньюйоркец. У него было одно желание – обратить на себя внимание. Ему хотелось быть на виду. Он мечтал о том, чтобы на него указывали, кланялись ему и говорили другим: «Вот идет Вокрасс». Он сознался, что это была мечта его жизни. У него был всего миллион, и потому он не мог приобрести известность швырянием денег направо и налево. Чтобы обратить на себя внимание, он однажды засадил чесноком небольшую площадь на восточной окраине города, – для бесплатного пользования бедными людьми; но Карнеги, услыхавший про это, тотчас же переплюнул его и построил на этой площади бесплатную библиотеку на гэльском наречии. Три раза пробовал Вокрасс попасть под автомобиль, но в результате добился только того, что сломал себе пять ребер и прочел в газетах заметку о том, что автомобиль переехал неизвестного ростом пять футов десять дюймов, с четырьмя запломбированными зубами; высказывалось предположение, что это последний из знаменитой шайки хулиганов Ред-Лири.

– А вы попробовали бы репортеров, – сказал я.

– За прошлый месяц, – говорит Вокрасс, – я истратил сто двадцать четыре доллара восемьдесят центов на угощение репортеров завтраками.

– Принесло ли это какой-нибудь результат? – говорю я.

– Чуть не позабыл, – говорит он, – прибавьте восемь долларов пятьдесят центов за пепсин. Да, у меня сделалось расстройство желудка.

– Каким же образом я содействую сейчас вашим усилиям приобрести известность? – спрашиваю я. – Контрастом?

– Сегодня я действительно имел в виду нечто в этом роде, – говорит Вокрасс. – Мне очень жаль, но я вынужден прибегать к эксцентричным выходкам.

Тут он вдруг встает, роняет салфетку в тарелку с супом и отвешивает поклон какому-то господину, который сидит в дальнем углу комнаты под пальмой и ест картошку.

– Комиссар полиции, – довольным тоном объявляет мой честолюбец.

– Друг, – быстро говорю я. – Лезьте вверх сколько хотите, но не выбивайте сами ступеньку из-под ваших же ног. Если вы пользуетесь мной как ступенькой, для того, чтобы раскланиваться с полицией, вы рискуете испортить мне аппетит; мне будет все время казаться, что меня могут арестовать. Надо быть более внимательным к другим.

Когда подали фрикасе в кастрюльке по-квакерски, мне вдруг пришла в голову мысль об Артемизии Блай.

– А что вы скажете, если я устрою так, что о вас станут писать в газетах? По одному или по два столбца в день во всех решительно – и ваш портрет во многих, и все это на целую неделю? Сколько бы вы дали за это?

– Десять тысяч долларов, – сразу повеселев, сказал Вокрасс. – Но только, чур, без убийства, – говорит он, – и затем я не согласен еще приехать на бал в розовых брюках.

– Этого я от вас и не потребую, – говорю я. – То, что я предлагаю, вполне совместимо с честью и достоинством мужчины и даже будет очень шикарно. Велите слуге подать коньяку и прочие южные фрукты, и я сам сейчас изложу мой opus moderandi.

Через час мы заключили сделку. Я послал телеграмму в Салину мисс Артемизии Блай. На следующее же утро она отправилась к старшине четвертой пресвитерианской общины, захватив с собою две фотографии и собственноручное письмо и получила от него взбучку и 80 долларов. Во время короткой остановки в Топеке она успела выменять у вице-председателя одного акционерного общества, в обмен на молниеносную встречу и любовную записочку, – железнодорожный указатель и пачку кредиток, на обертке которой было нацарапано: «250 долларов».