Дельцы. Том II. Книги IV-VI

Воротилинъ развернулъ листъ газеты и тотчасъ-же отыскалъ глазами мѣсто, отмѣченное краснымъ карандашомъ.

— Вотъ оно, вотъ оно:

«Но какъ-бы ни широко, читалъ онъ съ удареніемъ на каждомъ словѣ — разрослась въ нашемъ отечествѣ промышленная дѣятельность, сколько-бы ни открылось банковъ и желѣзнодорожныхъ компаній, не нужно забывать, что вся эта лихорадка представляетъ собою только одну сторону соціальнаго прогресса. Тѣ, кому дороги исключительно интересы рабочей массы, скажутъ, что отъ плутократіи и ея успѣховъ массѣ не будетъ ни тепло, ни холодно; я противъ такого заявленія врядъ-ли можно что-либо серьезное возразить. Понимая плутократію въ самомъ правильномъ смыслѣ, нельзя не сознаться, что ея торжество, полезное для накопленіи въ странѣ цѣнностей и оживленія ея денежныхъ и всякихъ другихъ оборотовъ, не ведетъ за собою, непосредственно, болѣе равномѣрнаго распредѣленія заработка и выгодъ эксплуатацій по всей массѣ народа…»

— Довольно, помилосердуйте! остановилъ Саламатовъ. — Разстройство желудка, батенька, произведете.

— Нѣтъ, каково? вскричалъ Воротилинъ, раскраснѣвшись, и на этотъ разъ уже совершенно задорно.

— Туману какого напустилъ!.. откликнулся, осклабившись, Гольденштернъ.

— Нѣтъ, да вы видите-ли, куда онъ ведетъ? Вѣдь это шельмованіе всѣхъ васъ, господа, первыхъ дѣльцевъ города Петербурга, да и всей Россіи, коли на то пошло!.. Это онъ комунизмъ проповѣдуетъ!.. Да этого еще мало… словечко-то вы разслышали: плу-то-кра-тія!.. Вѣдь онъ его нарочно два раза повторяетъ… Пріятно? кинулъ Воротилинъ прямо въ лицо Гольденштерну.

— Плуты мы, значитъ? Такъ, что-ли? полюбопытствовалъ Абрамъ Игнатьичъ.

— Да выходитъ, что такъ… Прежде ругались бюрократъ, а теперь плутократъ…

— И аблакатъ, добавилъ Саламатовъ и разразился добродушнѣйшимъ смѣхомъ, прищуривъ глазки на Воротилина.

Ипполита Ивановича подернуло. Онъ круто обернулся къ Саламатову и почти съ дрожью въ голосѣ сказалъ:

— Вѣдь тутъ васъ предаютъ, Борисъ Павловичъ, а не меня лично. Вы точно не хотите вникнуть, что въ статьѣ Малявскаго подкапываются подъ ваше царство. И кто-же это дѣлаетъ? Вашъ ближайшій сотрудникъ и пособникъ… И какъ это дѣлаетъ? Таино, въ безъимянной статьѣ!..

Листъ газеты полетѣлъ къ ногамъ Ипполита Ивановича — съ такой силой онъ кинулъ его на столъ.

— Пущай его! зѣвнулъ Саламатовъ. — Ну кто-же изъ стоющихъ людей читаетъ передовыя статьи, да еще въ этой газетѣ?

— Однако… я считаю такое поведеніе въ высшей степени…

Онъ де докончилъ. Въ бесѣдку вошелъ, покачиваясь на бедрахъ и нюхая какой-то цвѣтокъ, Малявскій.

Воротилинъ невольно подался назадъ и довольно-таки глупо закашлялся.

— Пожалуйте, пожалуйте! закричалъ Саламатовъ Малявскому — васъ сейчасъ только продергивалъ здѣсь Ипполитъ Ивановичъ… Обвинительная рѣчь еще не кончилась… А потомъ за вами защитительное слово.

— Въ чемъ дѣло? спросилъ, вытягивая губы, Малявскій, и старался улыбнуться, какъ можно, беззаботнѣе.

— Да вотъ статейку сочинили, статейку! заговорилъ Готьденштернъ, поднявшись и взявъ Малявскаго за лацканъ фрака.

— Не угодно-ли полюбоваться? поднесъ ему газету Воротилинъ.

Онъуспѣлъ оправится, наклоняясь за листомъ къ землѣ.

— A-а! протянулъ Малявскій, взглянувъ на газету — это, вѣрно, Ипполитъ Ивановичъ поусердствовалъ?

— Онъ, онъ, и весьма ехидно васъ уличалъ въ разныхъ прегрѣшеніяхъ, пояснилъ Саламатовъ.

Лицо его продолжало улыбаться.

— Какже вы, какже вы, тараторилъ Абрамъ Игнатьевичъ, — всѣхъ насъ въ воду хотите, нигилиста изъ себя представляете, а насъ плутами, такъ плутами и обругали!

— Гдѣ-же это? уже серьезнѣе спросилъ Малявскій.

— Да какже! Ипполитъ Иванычъ сейчасъ читалъ: въ этой самой статье. Какъ это бишь… плуто… плуто…

— Плутократія, отчеканилъ Воротилинъ.

Губы Малявскаго обратились съ презрительной усмѣшкой къ адвокату:

— Это вы, милѣйшій Ипполитъ Иванычъ, изволили такъ объяснить Абраму Игнатьичу этимологію слова плутократія? Браво! А еще въ высшемъ заведеніи учились…

— Дѣло не въ томъ… окрысился Воротилинъ.

— А въ чемъ-же? Разъясните, пожалуйста.

— Полноте юродствовать: служить и нашимъ и вашимъ — весьма странно, чтобъ не сказать больше; а вы одной рукой кладете себѣ въ карманъ паи и оклады, а другой пишете такія статейки… хоть-бы члену интернаціовалки!..

— Пару не подпускать! крикнулъ Воротилину Саламатовъ — не изъ чего. Малявскій, садитесь и хлебните ликеру, а потомъ и разъясните намъ, почему вы упражняетесь въ такихъ, дѣйствительно зловредныхъ, писаніяхъ?..

Малявскій, пожавъ плечами, сѣлъ противъ Саламатова, отхлебнулъ ликеру, и изъ брезгливыхъ губъ его вырвалось продолжительное:

— Э-хъ, господаI..

— Ну-съ, пискнулъ Гольденштернъ.

— Неужто вамъ ве въ домекъ, Борисъ Павловичъ (къ остальнымъ онъ не обращался), что было-бы черезчуръ глупо и наивно игнорировать то, что разные досужіе теоретики могутъ сказать противъ нашей дѣятельности… Надо ихъ всегда предупреждать…

— Это неглупо, одобрилъ Саламатовъ.

— И выставлять, безъ обиняковъ, все что они считаютъ самой страшной своей батареей!.. Вотъ вамъ и краткое объясненіе моей статьи.