Демгородок. Авторский сборник

— Он горячий, — ответила Лена и заплакала.

Мишка пожал плечами, опустился перед табуретом на колени и подул в кружку, но не рассчитал — несколько чаинок вместе с кипятком попали ему в глаз.

— Ух, е-е-елки мота-алки!

— Что с вами?! — испугалась она.

— У-у-ю… Вот ослепну теперь, и выгонят меня с работы! — завыл Мишка, жмуря невезучий глаз.

— Подождите! Дайте я посмотрю. Я осторожно…

Внимательно сузив глаза и приблизив свое лицо к курылевскому, так что стало слышно ее дыхание, Лена сначала осторожно осмотрела возможные повреждения, а потом теперь уже теплыми, а не холодными пальцами легко стряхнула чаинки с зажмуренного века.

— По-моему, ничего страшного. Можете открыть глаз.

— Боюсь!

— Не бойтесь!

— Свет! — воскликнул Мишка. — Я вижу свет!

— Миша, вы мне нарочно разрешили прийти сюда, чтобы поиздеваться? — вдруг спросила Лена.

— Нет, не для этого.

— А для чего?

— Жалко мне тебя — вот для чего… — ответил Мишка и снова почувствовал себя свинопасом, повстречавшим на дороге босую, оборванную, попавшую в беду принцессу. — Рехнешься ты здесь со своим папашей!

— Я знала, на что шла! — гордо вскинулась она.

— Знала? — глумливо изумился Курылев.

— Да!

— Да-а?

— Нет, не знала… — тихо ответила Лена и снова заплакала…

Мишка тяжко вздохнул, щелчком послал в кусты докуренную до полного ничтожества сигарету и поймал себя на том, что ощущает в душе и теле какую-то пустоту, или, если выражаться по-военному, некомплектность. Звучит, конечно, нелепо, но зато точно. Это опущение теперь всегда появлялось у Курылева, когда он долго не виделся с Леной. «Похоже на любовь, — поднимаясь, чтобы выключить насос, подумал Мишка. — Юрятин узнает — убьет!» Изолянт № 85, в прошлом знаменитый редактор популярного еженедельника, счастливо улыбаясь, бросился вытаскивать из ямы кишку.

— Господарищ оператор, — отдышавшись, предложил он. — Свежую газетку посмотреть не желаете? Еще никто не видел…

— В дом заходить не положено! — строго ответил Курылев, чтобы только отвязаться.

— А я сюда принесу! Я мигом…

Дело в том, что на общем собрании обитателей Демгородка изолянт № 85 был почти единогласно избран главным редактором стенной газеты «Голос свободы», которая после мягкого нажима генерала Калманова стала называться просто «Голос». Делалась газета с размахом — 1, 5 м х 3, 5 м. А оформлял ее, между прочим, один из самых высокооплачиваемых в мире художников, придумавший в свое время нашумевший стиль «посткоммунистической идологии». Суть этого стиля, даже точнее — метода, сводилась к тому, что художник привозил из подмосковного пионерского лагеря, скажем, гипсового пионера, вставлял ему в руки, скажем, переходящее знамя областного совета профсоюзов и называл все это, например, «Идологема 124/6Х-9», а потом продавал за сумасшедшие деньги на аукционе Сотби. Взяли художника в тот самый момент, когда он в тайно нанятой мастерской — владелец сразу сообщил куда следует — заканчивал свою новую работу, призванную отразить его, абсолютно неверное, понимание произошедших в России перемен. Это была бронзовая статуя адмирала Нахимова, выкрашенная в красно-коричневый цвет и испещренная бесчисленными строчками, повторявшими на 24 языках одну-единственную фразу: «Над всей Испанией безоблачное небо». Кстати, саму статую он задешево купил на Украине, где к тому времени уже заканчивалась замена москальского пантеона на свой, кровноприсущий. Но справедливости ради нужно сказать, не всегда вражьи статуи валили с пьедесталов и ставили свои кумиры, иногда ограничивались переименованием: так, известный памятник гетману Хмельницкому в Киеве был в целях экономии объявлен памятником гетману Мазепе… Когда адмиралу Рыку сообщили о творческом проступке знаменитого художника, он посмеялся, поиграл своей серебряной подзорочкой и молвил, пусть, стало быть, в Демгородке поживет, пока по-правдашнему рисовать не выучится, а то ведь чужое пакостить — дело нехитрое…

— Что я вам сейчас покажу, господарищ оператор! — Запыхавшийся № 85 пытался развернуть перед Мишкой здоровенный рулон ватмана.

— Может, не надо?

— Надо-надо! Подержите, пожалуйста, угол. Ага! — Счастливый редактор показал пальцем в центр листа. — Гвоздь номера!

В рубрике «Огородные новости» сообщалось, что изолянты № 481 (бывший сопредседатель партии «Демократическая Россия») и № 168 (бывший генсек компартии) включились в конкурс на самую большую тыкву, выращенную без применения химических удобрений. Информацию написал № 47 (бывший посол в США), и она была проникнута тонкой иронией профессионала, снисходительно наблюдающего несбыточный энтузиазм дилетантов. В прошлом году № 47 выкатил на суд общественности двенадцатикилограммового гиганта!

— Правда же, интересно?