Демьян Бедный

«Где-то под Краковом читаю я солдату, Николаю Головкину, газету — кадетскую «Речь». Газета, захлебываясь от восторга, описывает патриотическую манифестацию интеллигенции и студентов: с иконами и трехцветными флагами чуть ли не стояли на коленях у Зимнего дворца.

Головкин слушал, слушал, а потом сплюнул и изрек:

— По-орож-ж-жняки!

Более метко охарактеризовать русскую интеллигенцию нельзя было!»

— пришел в восторг Демьян, которому только этого и надо было.

Вот в таком-то тесном контакте со своим читателем он работал свои басни. Часть того, что было написано за первый год пребывания на передовых, пропала бесследно. Вместо стихов на страницах журналов и газет появлялись лишь белые прямоугольники. Это были «лысины цензуры».

Кое-что проскакивало буквально чудом: написанная еще в августе 1914 года басня «Пушка и Соха» напечатана в журнале «Объединение». И всюду, куда только мог, Демьян пристраивал своих Львов, Волков, Оленей, Лис, Котов и Пескарей, которые из-под сверхэзоповского покрова утверждали одну и ту же большевистскую, ленинскую — противовоенную истину. А сам утверждал, что «живет во всех смыслах сказками», и требовал присылки на фронт все новых и новых.

«Милостивая государыня! — писал он жене. — Когда Вам случится быть в Питере, то закажите моей поставщице и разорительнице Серафиме Константиновне приобрести для Вашего вековечного слуги нижеследующие книжечки:

1) Когутов И., Сказочные материалы и их исследование. Цена 65 коп. 1915 год.

2) П. Соловьев (Аллегро), Чудесное кольцо. Народные сказки. Изд. И. Сытина. М., 1915 год. В папке — 90 коп.

Обе книжечки можно мне прислать. И вообще, сударыня, следите за свежими сказками (Академия наук)».

Чем дальше, тем заказов больше, и тон их становится все категоричнее:

«Очень меня огорчило, что ты не сумела раздобыть книгу сказок поморских, о которой я писал. Из-под земли выкопайте, а чтобы была. Сходи в академию и спроси, как ее достать, если она не поступала в продажу. Есть же эта книга, и ее надо достать. Я сказками живу во всех смыслах. И ты это знаешь. Чтобы книга мне была!»

«И книгу достать непременно, но не высылай. Владимир Дмитриевич знает, где о ней можно справиться».

«Читаешь ли ты вообще теперь что-либо, кроме газет? Складывай мои отметки, какие книги мне надо будет приобрести после войны».

Оказывается, он серьезно думает о том, что будет «после войны», и его заботят не только те книги, что нужны на фронте. Неукротимый библиофил дает жене задание: