Демитрикая 2: Тени прошлого

Все присутствующие всё ещё стояли в замешательстве, смотря на детей с остекленевшими глазами. Я дал им время прочувствовать всю ситуацию и продолжил.

— Я не буду убивать ваших детей сразу, я подвергну их прекрасным и весьма жутким пыткам для начала, — говорил я как можно жёстче. — Но я этого не хочу, у меня сейчас есть другие приоритеты. Для начала приведите мне моего спутника человека. Я знаю, что вы прячете его в той хибаре.

Я указал на здание, из которого вышла Теаромона. Никто из остроухих не двинулся с места.

— Спорить бесполезно. Послушание вознаграждается. Поверьте мне, у меня сейчас нет ни времени, ни желания возится с вами, — продолжил я. — Выполните мои требования, и никто не умрёт.

Нехотя охранник зашёл внутрь здания и вывел оттуда Джони. Здоровяк был сильно помят, но жив. Эльф не торопился его отпускать.

— Не глупи, у меня больше жизней в руке. Только вам ваши дети дороже, чем мне жизнь того, кого я знаю меньше недели.

Угроза подействовала, и «башмачник» был освобождён.

— Моё оружие, пожалуйста, — потребовал я даже вежливо.

Остроухий, скривив свою мину, всё же вернул мне клинок Эммилии. Этот потрёпанный клинок с обломившейся гардой как моё наследие, мрачное напоминание о тех событиях из прошлого. Тоска права, я слишком халатно к нему относился и терял уже не раз. Этот кусок чёрного мифрила в красивой форме — память о ней, память об Эммилии. Слишком много трупов, о которых мы должны помнить. Грубо как–то, мозг, но пока жива память о ком–то, то и он жив.

— И что же ты собираешься делать дальше, демон? Тебе некуда бежать, — поинтересовался эльф, что раздавал мне пинки.

— Кто сказал, что я собираюсь бежать, — усмехнулся я. — Теперь вы сложите оружие и позволите моему спутнику вас связать. Вы будете моим щитом, гарантом того, что я беспрепятственно зайду в зелёный храм и заберу нужное. После этого я отпущу всех, и вы нас больше не увидите.

— Ты рехнулся что ли⁈ — засмеялся тот самый эльф. — Мы никогда не сдадимся тебе. Мы никогда не позволим тебе войти в святая святых нашего народа. Ты безумен, если думаешь, что мы поверим тебе.

— Да чтоб вас, — я выругался смачно, придётся напрячь всё своё красноречие. — Моё слово нерушимо, кем бы вы меня ни считали. Во всём этом хаосе сейчас нет доверия никому, но слово мужчины, данное в самых искренних побуждениях, что–то, да и должно значит. Если мы будем сражаться, я всех вас убью и разрушу ваш остров до основания. Неужели Вы этого хотите? Вам не победить. У вас просто нет другого выбора, — я не дал им возможности говорить. — Неужели какой–то древний храм, чтобы он там ни нёс в себе, важнее жизней ваших сородичей, ваших жизней, жизней ваших детей? Я даю вам слово, что если вы выполните мои условия, то в конечном итоге все будут счастливы. Теаромона может подтвердить мои слова, а она одна из вас. Хоть и пришла с нами.

Все взгляды переместились с меня на мою рабыню. Теа пребывала в поникшем состоянии и потерялась от такого внимания к ней.

— Чаиночка, прошу, ты же знаешь, я не монстр какой–то, я не убиваю без необходимости. Я держу своё слово. Теа? — голос у меня скатился с жёсткого до умоляющего. — Ты же знаешь, какой я на самом деле, не зависимо от того, что было в моём прошлом и того, что ты видишь сейчас. Теа, с чистого листа, помнишь? Вспомни наши двадцать семь лет.

Я смотрел на свою эльфийку и ждал. Девушка молчала, её немного потряхивало. Просто не представляю, какая борьба у неё в душе.

— Я… я не знаю, кто ты и не могу подтвердить твои слова, — жалобно выдавила она, не глядя на меня. — Ты не доверял мне правду о себе. Правда действительно сказалась тяжким грузом, но, может быть, при других обстоятельствах, — Теаромона замолчала. — Вы Маска, у вас десятки имён, и вы не умеете лгать, вы говорите ложью. Я… я… я не могу сказать, что ваше слово хоть чего–то стоит.

Вот это сейчас совсем обидно было.

— Млять, Теа!

Сказать, что я разозлился, значит ничего не сказать. Я был просто в ярости. На себя. Конечно, на себя, мозг, мы полностью потеряли доверие Теаромоны. Я разрушил наши тёплые дружеские или даже больше узы. Теперь она не верит в меня. Мне обидно от всего этого, от этой ситуации. Я потерял самого дорогого мне человека… эльфа… эльфа. Я потерял её веру и не знаю, смогу ли вернуть. Если остроухие не будут сотрудничать, то я паду в её глазах ещё ниже.