Демиургия

Он узнал об этом вчера, когда к нему в офис приехал (а не позвонил), его ассистент по южному финансовому направлению Пьер Сюрзи. Штайнмайер, хоть и был выдержанным швейцарцем до мозга костей, не мог выдержать так долго ревущего навзрыд взрослого мужчину, который полчаса ему доказывал что «все пропало» и «нет перспектив». К сожалению, это единственное, что удалось выяснить от месье Сюрзи. Штайнмайер открыл окно с таким видом на Альпы из своего шикарного офиса, описывать который не берусь (ни вид, ни офис), ибо зависть возьмет даже меня, и Сюрзи уж подумал, что сегодня он не один покончит со своей финансовой карьерой и с жизнью, что для него было одно и то же, но Штайнмайер только впустил свежего воздуха, глубоко вздохнул и вызвал секретаршу, попросив воды. Он попросил ее увести Сюрзи, предварительно напоив его, а скорее – выплеснув холодной воды ему в лицо, чтобы успокоить, и вызвал своего старшего ассистента. Как оказалось, старший ассистент не явился сегодня на работу, а дома сказали, что он очень серьезно заболел, и его не будет еще несколько дней. Тогда герр Штайнмайер вошел в свой аккаунт на Евростоксе и довольно долго и внимательно читал про свое положение дел в мире больших и очень больших финансовых возможностей.

Когда он закончил чтение, он, параллельно считая и ведя записи на бумажке пришел к выводу, что вчерашняя операция 7-го авиакорпуса Коалиционных сил в Северной Африке стоила ему больше, чем он мог бы оплатить, даже если бы продал все свое имущество и информацию. Материальная часть его богатств осталась неизменной, это он знал почти наверняка, потому что концессионная железная дорога, в которую он вложил столь много, что в клубе его стали звать Бен Гур, пролегала сильно южнее ударов авиации, но всем держателям акции было все равно. И их сложно было убедить в том, что железная дорога будет функционировать, как и было намечено – клепая деньги не хуже нефтяных месторождений, которые Штайнмайер продал, чтобы осуществить этот африканских проект. А каких он нашел соинвесторов! Но говорить об этом было грустно. Опционы Бен Гура горели у него на глазах, о фьючерсах он забыл и думать. Весь оставшийся вчерашний день Штайнмайер провел в горах, гуляя по альпийским лугам и наблюдая бабочек. Люди, знающие его говорят, что это он делал за последние 20 лет второй раз. Первый – когда умерла его мать.

Герр Штайнмайер очень не хотел вставать с кровати, потому что сон, который прервал золотой будильник, был почти полностью посвящен бабочкам, которые летали по лютикам луговым и подснежникам европейским. Открыв глаза и выключив «дррррыыыынннь», Штайнмайер вновь закрыл глаза в надежде поспать еще немного. Но так как за последние 20 лет он ни разу не засыпал после того, как зазвенит будильник, а смиренно ехал на свою рабскую работу, заснуть не получилось и ему пришлось подняться с кровати. Его решением было все делать чрезвычайно медленно, чтобы не видеть ничего, а в первую очередь – биржевых сводок. Он медленно поднял свое уже совсем не молодое туловище и сел на кровать. В пижаме было так уютно сидеть и Штайнмайер даже подумал, не посидеть ли ему так еще полчаса (для него ранее – непозволительно долгое время), но тут он увидел за своим письменным столом мужчину в белом костюме. Он сидел к нему спиной.

– Господин, прошу прощения, что Вы делаете?

– Герр Штайнмайер, – обернулся и сидел к нему теперь в полоборота незнакомец, позвольте мне попросить прощения у Вас, что я так рано оказался в Вашем доме. Уверяю Вас, через минуту Вы меня уже не увидите.

– Почему же? Разве Вы куда-нибудь спешите?

– Увы, да. Я знаю, что никуда не спешите Вы, поэтому позвольте попросить у Вас… Вам покажется моя просьба странной, однако же ответьте честно, извините еще раз, что все так резко, просто у меня действительно мало времени, чего бы Вы хотели?

– Я?

– Да герр Штайнмайер, это чрезвычайно важно.

– Я бы хотел… Знаете, я бы хотел, чтобы больше мне не пришлось ходить и наблюдать бабочек, это для меня очень много значит. Хотя бабочки такие красивые!

– Мне не сложно понять, о чем Вы говорите, герр Штайнмайер. Еще раз прошу прощения.

Швейцарский Бен Гур сладко зевнул, потянулся, хотел уже что-то ответить незнакомцу, но тот исчез.

– Весьма удивительный человек, – сказал Штайнмайер вслух и завалился опять спать. На этот раз ему удалось заснуть.

…

– Дети, скорее, вставайте, бежим!