Демократия и тоталитаризм

Не остаётся в стороне и «самое массовое из искусств». Место героев прочно заняли неотягощённые рефлексией проходимцы, место героинь — феминизированные трудоголички, а место морали — животное начало. К половине населения, отодвинутой от «праздника жизни», наша телевизионная «интеллигенция» относится как к низшей расе, попросту его не замечая как досадное недоразумение. Трагедия миллионов не вызывает ни малейшего сострадания. На ток-шоу за круглыми столами улыбаются «успешные». Милые, обаятельные. Только за плечами у каждого тысячи обобранных. Нет-нет, это не основатели финансовых пирамид, их капиталы нажиты в рамках закона. И они лишь брезгливо морщатся, вспоминая социалистическую «уравниловку». Но такова уж магия экрана, что миллионы нищих по ту его сторону, точно завороженные, также кривятся на советское прошлое. Массовый психоз? Загадки виктимологии? Впрочем, когда развалившего сверхдержаву хоронят с почестями, а произведения выслуживавшегося в «холодную войну» по ту сторону железного занавеса включают в школьную программу, сознание переворачивается, и чёрное становится белым. Когда не выработан общий язык, на котором происходящему вокруг даны однозначные определения, когда государственное мышление отсутствует, а совесть превращается в рудимент, любая попытка сформулировать национальную идею обречена. Вместо стратегии остается тактика, вместо жизни — выживание. Немудрено, что общество оскотинивается, сползая в грязь. Под влиянием проповеди вульгарного эпикурейства наш «средний класс» с успехом изгнал из себя моральные нормы, присущие дворянству и прививаемые в СССР — благородство сегодня атавизм, теперь родной матери ссужают под проценты.

ТЕОКРАТИЯ, КОММУНИЗМ ИЛИ СЫРЬЕВОЙ ПРИДАТОК

Основатель иранского государства шах Исмаил в качестве правящей религии выбрал шиизм. Одним из аргументов в пользу этого было соседство могущественной суннитской Турции, рядом с которой страна с той же государственной религией была обречена. Подчёркивать свою инаковость, вычленять особые точки своего развития — эти непременные условия национального выживания действуют во все времена. Недаром при существующем геополитическом раскладе Запад особенно ревниво относится к странам, открыто не приемлющим демократическую систему ценностей. Беларусь, Иран, Северная Корея возмущают не столько наличием современных, в том числе ядерных, вооружений, но в первую очередь воспринимаются как угроза идеологическая. Подконтрольный США Пакистан или не имеющая никакой программы, кроме бандитской, Сомали, напротив, нисколько не тревожат радетелей однополярного мира. «Если афганский моджахед берёт в руки английскую винтовку, он незаметно для себя принимает и английский имперский порядок», — несколько утрируя, говорил Тойнби. Но именно заботой о себе объясняется почти насильственная глобализация, бешеная пропаганда американского образа жизни. Навязать свои правила игры, в которой остальные «партнёры» обречены на поражение. Главное, заставить противника принять эти правила, играть именно по ним, дальнейшее — дело техники. Так было с СССР, из которого, как только он окунулся в мир «свободной» конкуренции, мгновенно выкачали все ресурсы, весь накопленный десятилетиями потенциал, так было с кончившей глубочайшим кризисом Аргентиной, проводившей по рецепту МВФ пресловутую политику «currency board», привязывающую национальную валюту к доллару, и десятком других ограбленных, пущенных с молотка стран. США беспокоит отнюдь не ядерный потенциал и нарушение прав человека, а способность самостоятельного мышления и желание идти своим путём. Это вызывает и озлобление, и град насмешек. На эти страны обрушивается вся мощь западной пропаганды. Исключение составляет Китай — слишком мощный, чтобы с ним связываться. Остальных же всеми доступными способами — от удушающих кредитов до «цветных» революций — заставляют принять сложившуюся за века западную идеологию. И вслед за этим послушно выстроиться в очередь вечно развивающихся стран, следующих в американском фарватере. Именно поэтому непокорные, крохотные бунтари, вроде Венесуэлы или Кубы, в экономическом и военном плане не представляющие миру ни малейшей угрозы, становятся странами-изгоями. Вышедших из-под американского контроля, их выставляют бельмом на глазу, а на азиатско-африканские «вне идеологические» деспотии вроде Руанды, где уничтожаются миллионы, или военно-проституированного Таиланда, закрывают глаза. Помимо экономического и военно-политического противостояния Запад тревожится теми, кто способен противостоять идеологически, ибо с этого и начинается освобождение от его «дружеской» опеки. Двадцатитысячная группировка афганского Талибана вызвала гнев США и была разгромлена именно за попытку построить государство на принципах ортодоксальной исламской теократии. А многотысячные военизированные отряды африканских царьков, не возвышающихся над каннибальским деспотизмом, не представляют угрозы существующему Pax America.