Демократия (сборник)

— Ну что ж, прекрасно, — сказал сенатор, просовывая руку под локоть судьи и провожая его к двери. — Не могу понять, зачем я это делаю. Я вовсе не хочу, чтобы Клей ушел от меня. Поэтому было бы куда разумнее интриговать против него.

Клей не слышал, что ответил судья на это, так как они были уже далеко. Он вытер вспотевшие ладони о брюки.

— Нервничаешь? — Нилсон ничего не упускал из виду.

— Этот судья — упрямый черт.

— Очевидно. У меня, правда, нет опыта общения с этими провинциальными типами. Где же ты возьмешь деньги?

— Что-нибудь да придумаю. — Клей еще не решался сказать, что, поскольку Блэз по-прежнему настроен враждебно, его единственная надежда — Нилсон.

— Судья с нами! — Сенатор появился в комнате, и следом за ним ворвался поток холодного воздуха. Он торжествовал, как будто это была его победа.

— Слава богу! — просиял Клей.

— Знаете, что он сказал в дверях? «Я не причиню ему вреда». Именно такое обещание нам и нужно было.

— Как это вы соглашаетесь отпустить Клея? — вдруг спросил Нилсон. Клей повернулся к нему, почуяв опасность. — Ведь он же ваша правая рука.

Жест сенатора, как всегда, доставил Клею эстетическое наслаждение. У большинства такой жест выглядел бы как непроизвольное телодвижение, судорожное подергивание или тик, но жесты сенатора, при всей их отработанности, были отменно красноречивы. Теперь он демонстрировал это свое искусство. Голова чуть склоняется набок — душевное уныние; руки опускаются вниз ладонями наружу — смирение; затем все тело медленно погружается в стоящее у камина кресло — покорность судьбе, неотвратимо приближающей человека к золотому концу долгой жизни.

— Они все уходят — рано или поздно.

Слова были излишни. Клей любил старика — именно так, как требовалось от него по долгу службы.

— Но вы бы могли ему воспрепятствовать. — Нилсон подмигнул Клею, чтобы показать, будто он шутит, но это лишь доказывало обратное.

— Никогда!

Вместе с этим словом в комнату снова ворвался поток ледяного воздуха.

— Здравствуйте, Клей, не знала, что вы здесь. — Диана уже шагнула назад, готовая обратиться в бегство. Но бежать решил Клей, которому никак не улыбалась эта встреча.

— Я уже ухожу.

— Нет, ты останешься! — прервал Билли Торн. Он был пьян.

— Билли, нам лучше подняться к себе. У них совещание.

— Заговор против народа, сенатор? — Клея всегда поражала способность Билли брать неверный тон. Трудно было удержаться от неприязни к этому человеку. Сенатор вздрогнул, и это не укрылось ни от кого, кроме Билли.

— Ну что вы, мой дорогой Торн, я же избран народом.

Сенатор иначе как Торном не называл своего зятя. Клей просто не понимал, как он вообще разговаривает с ним. Накануне рождества Диана ушла с работы и вышла замуж за Билли. А на другой день после рождества Билли объявили, что он уволен из министерства торговли. Никто не знал почему. Бедные молодожены жили теперь на мансарде.

— Вашингтон полон людей, которые занимают выборные должности и являются убежденными врагами народа. Подумайте о том, сколько членов конгресса представляют не народ, а нефть! Грандиозные гейзеры клокочущей доисторической нефти, собственность людей с каменными лицами, которые обожествляют прибыль. Как поживаете, мистер Нилсон?

Клея приводила в трепет самоубийственная смелость Торна.

— Пытаюсь надеть на свое каменное лицо благородную маску, — сказал Нилсон. — Диана, поцелуй старика по случаю Нового года.

— Вы хороший! — Диана нежно обняла Нилсона. — Мы были на новогодней вечеринке. Я не знала, что уже так поздно. Нам пора, Билли.

Но Билли не мог остановиться:

— Сенатор, я побился об заклад в Белом доме, что, выступая против законопроекта о ленд-лизе, вы скажете: «Пусть англичане сами таскают свои каштаны из огня».

— Мою манеру выражаться так легко предсказать? — спокойно спросил сенатор. Он был мастер отвечать на выкрики из зала.

— В каком-то смысле — да. — Билли налил себе виски. Все наблюдали за ним с ужасом, с каким публика следит за движениями акробата, выступающего без предохранительной сетки. — Вы, конечно, будете голосовать против законопроекта?

— Не знал, что такой законопроект существует. — Сенатор сделал невинные глаза.

— Еще как существует. Мы… они работают над ним сейчас в Белом доме.