Демократы

Вспомнив Желку, Ландик обрадовался, что Аничка не стрижет волос — экономия. Ей не надо ни бриться, ни стричься, ни завиваться, у нее свои брови, губы, кожа. Краски, притирания, кремы отпадают. С краски и помады он перешел к умыванию и стирке. Ну, скажем, сорок крон. В год это уже тысяча тридцать. Наконец, белье. Как-нибудь обойдется: Аничка не голышом ведь придет. Фартучков и всяких там платочков у нее, наверное, достаточно. Теперь платья. Аничка умеет шить и сошьет, что ей нужно. Но возьмем на одежду для обоих две тысячи крон в год — в месяц сто шестьдесят шесть крон шестьдесят шесть геллеров. Шляпы, галстуки, обувь…

Ну, что еще?

Расходов — как свежей некошеной травы. Какого цвета трава? Зеленого, как эти длинные кредитки. Ландик чуть было не забыл о выплатах за книги. Погоди! Это еще тридцать крон в месяц. За статуэтку «Не сдадимся!» — десять крон в месяц. За «Ни пяди нашей!» — тоже десять крон. За книжки «Мориц Бенёвский», «Хозяйка Чахтицкого замка»{50} с иллюстрациями еще десять крон. За ониксовое пресс-папье для музея семь крон. За лотерейные билеты «Словацкой Матицы» он должен по пятидесяти крон каждый квартал…

Да и всякие членские взносы: в «Словацкую Матицу», в этнографическое общество, в «Словацкую лигу», «Сокол», в Союз государственных служащих. О «Равенстве», которое они основали с Толкошем, Ландик даже не вспомнил. Ну, и газеты. Без газет, как без воздуха, не проживешь; необходимо иметь хотя бы «Поледни лист»{51} и «Словенскую политику»{52}. Потом… Потом… Потом… Церковный налог…

И со свадьбой будет много расходов, особенно с оформлением документов… Тут поневоле вспомнишь об австрийском зайце, который перебежал к нам и пожаловался своему коллеге: в Австрии, говорит, на зайцев гонения, хотят их истребить; ему уже прострелили ухо и лапу. В Австрии он не чувствовал себя в безопасности. В Чехословакии, может, жизнь поспокойнее. «Ошибаешься, — отвечает ему чехословацкий заяц, — у нас гонения на ослов». — «А что общего у меня с ослами, я ведь заяц!» — «Так-то так, но прежде чем ты это докажешь, тебя сто раз поймают…»

Удостоверение о гражданстве для себя и для Анички, метрики, свидетельство о крещении. Сперва докажи, что ты родился, что тебя крестили, что у тебя были родители, что и они родились и их крестили, что они поженились, что у тебя были дедушка и бабушка, что и у них были имена — и какие. Иначе не получишь свидетельства о гражданстве. А без него теперь и умереть нельзя, — так и останешься бесправным и вечно живым духом. Ни одна метрическая книга для тебя не откроется, могила не примет, земля выбросит. Обрести покой в земле и лежать в ней вверх подбородком можно только в том случае, если есть свидетельство о гражданстве… Затем — два оглашения и две свадебных церемонии — для вящей верности: у нотариуса — чтоб задобрить его, и у священника — чтоб потом не мстил. Какая жалость, что государственные учреждения по записи актов гражданского состояния не делятся, как костелы, на католические и евангелические, — вот тогда бы верность была крепче железа!

Ах да! Если Аничка протестантка, то еще и о детях, которые родятся, нужны справки; без них меня не обвенчают. Кто же будет все это финансировать?