Демон

Десятник еще раз внимательно посмотрел в лицо Адруса, криво ухмыльнулся, похлопал по плечу и шагнул к двери. Остановился на пороге. Мотнул головой налево:

– Выдача корма вон там, здание с красной крышей. Скажешь – для Красного, у него порция уменьшена, чтобы не ожирел. Они знают.

Хлопнула дверь, и Адрус остался стоять посреди раздевалки, полный досады и разочарования. Как-то не так он представлял себе нынешнюю армейскую службу – в публичном доме, похоже, больше порядка. И это элитная часть! Драконий полк! Что тогда делается в обычных армейских полках?! Да-а… это не Псы, где каждый шаг прописан в правилах, где вдохнуть без разрешения командира невозможно!

Раздумывая о превратностях судьбы, Адрус медленно переоделся в рабочую одежду, надел фартук из кожи, похожий на фартук мясника или палача. Медленно, аккуратно разложил снадобья по полкам шкафа. Осмотрел сундук – тот был пустым, из него шел стойкий запах пряных трав, въевшийся за десятки, а то и сотни лет использования этого сооружения.

Сундук и вправду был очень, очень старым – на крышке изнутри тщательно вырезаны несколько матерных ругательств, и этот шрифт архаичен, теперь слова писались совсем не так, как сотни лет назад. Даже изображение мужского органа, выписанное с тщательностью каллиграфа, теперь рисовали совсем по-другому, как и женские фигуры, десяток скабрезных изображений которых был разбросан по всей пластине крышки.

Полюбовавшись гадкими рисунками, Адрус вдруг ухмыльнулся, поймав себя на том, что тянет время, лишь бы подольше не входить к зловредному чудовищу, о котором он так много слышал за последние сутки. Ну что поделаешь, он, хоть и Зверь, но все-таки человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Если бы там, за тяжелой дверью, был десяток злобных убийц, Адрус, ни минуты не колеблясь, открыл бы окованную сталью створку. Но когда не знаешь в точности, что тебя ожидает, не ведаешь, сможешь ли справиться с опасностью… Люди больше боятся неизвестности, чем того, что уже давно привычно. Для Зверя в привычку вошли кровь, смерть, убийства, опасность, исходящая от людей, смертных людей, но не от летающей красноглазой «шхуны»!

Время идет. Пора! Адрус отпер дверь, отодвинув стальной запор, толкнул створку и вошел, невольно затаив дыхание. Сердце билось в груди так, что казалось – сейчас вырвется из костяной клетки и брякнется на пол, в пыль, в растертую лапами и ногами старую солому.

Первое ощущение – пыль, грязь, запущенность, будто попал в старый склад, из которого давным-давно вывезли все товары. Потом нос ощутил запах – так пахнет ящерица, если поднести ее ближе к носу.

Щенок нюхал ящериц и даже ел их. Сырыми. И жареными. Учили есть любую пищу, не брезговать ничем. Червей, ящериц, все что угодно – кроме человечины. Даже для Псов каннибализм – это слишком.

Журчание воды в дальнем углу огромного помещения – туалет, понятно. Возможно, и поилка. Под потолком ряд небольших окон, в которые с трудом мог бы пробраться человек.

Дракон лежал на возвышении, на чем-то вроде каменной платформы, поверх которой настил из бревен и досок, поверх досок – прелая солома, высохшая, истертая почти до состояния порошка. Это стало видно, когда дракон шевельнул хвостом, подняв облачко пыли, засеребрившейся в косых лучах утреннего солнца, пробравшихся через узкие окошки.

Хвост длинный, на конце – что-то вроде костяной булавы, утыканной шипами, размер шара – с человеческую голову. Получишь таким по башке – и мозги полетят!

Адрус сделал несколько осторожных шагов, стараясь не разбудить дракона, но тот услышал, медленно поднял огромную голову, увенчанную острыми прямыми рогами, принялся пристально рассматривать визитера. Секунд десять смотрел, потом грациозно, как кошка, встал на кривые когтистые лапы и пошел к Адрусу, косолапя при ходьбе, отставив назад хвост, как балансир.

Щенок не двинулся с места, дожидаясь, когда Красный подойдет, и, едва тот остановился в пяти шагах от него, поднял руку и приветственно помахал рукой:

– Привет! Я твой новый драконопас! Я буду тебя кормить, ухаживать за тобой!

Дракон стоял, смотрел, и его красные, будто светящиеся изнутри глаза прожигали Адруса взглядом. Алая, поблескивающая в свете заблудившихся солнечных лучей чешуя переливалась, светилась оттенками красного и слегка походила на панцирь латника – диаметром с ладонь на груди и поменьше к хвосту, она укрывала чудовище плотным ковром. Не прикрыты только глаза, и Адрус невольно подумал: если кто-то захочет убить дракона, ему придется сильно постараться, чтобы попасть в эти красные угольки, тем более что они прятались глубоко во впадинах глазниц.

– Мое имя Агрус! – снова заговорил Щенок, испытав странное, какое-то двойственное чувство: он понимал, что дракон разумное существо, едва ли не разумнее человека, но мозг отказывался принять эту мысль, определяя, что перед ним громадная ящерица-переросток, у которой с какого-то рожна вдруг выросли крылья.

– Да мне кучу навоза класть на твое имя! – вдруг громыхнуло в голове, и Адрус вздрогнул, едва не пошатнувшись от мощи ментального голоса. Он слышал дракона!