Демон

Деймос с головы до ног рассмотрел Орхидею. У нее была хрупкая фигура, мягкие покатые плечи, нежная гладкая кожа и стройные ноги. Она залилась краской, когда заметила пронзительный взгляд Белла.

– Я прошу Вас, пусть все пройдет быстро, – попросила пленница. – И не смотрите на меня так.

– Как ты прекрасна, Орхидея! – искренне произнес хозяин преисподней и подошел к ней ближе. – Жаль, близость от любви мне все же не удастся испытать, но я надеюсь, что ты хотя бы не испытываешь ко мне ненависти.

Девушка молчала, лишь быстро взглянула из-под опущенных ресниц на своего мучителя.

– Подпишите договор об освобождении Вашего бывшего Демона, Эдмонта Степфорда, – потребовала она, когда Деймос наклонился поцеловать ее в шею.

Он покрутил пальцем в воздухе, и тотчас в его руке появилось перо с красными чернилами. Белл расписался в свитке и закрепил подпись печатью своей сжатой ладони.

– Довольна? – спросил он. – Я даровал твоему любимому свободу существования в человеческом обличии и вернул ему душу. Теперь он не мой слуга.

– Моя же душа отныне Ваша, – сказала Орхидея обреченно и глубоко вздохнула.

– Я хочу поцеловать тебя… в губы, как он когда-то. Только мой поцелуй будет обращен непосредственно тебе, а не бывшей возлюбленной в чужом обличии.

Девушка едва улыбнулась, сощурив глаза, но Люцифер этого не заметил. Она ответила на его поцелуй, и ей он показался искренним, несмотря на то, что перед закрытыми глазами предстал образ Эдмонта.

Он взял ее на руки и отнес в какое-то яркое место с позолоченными стенами, люстрой и кроватью. Даже балдахин над кроватью, простыня и одеяло были из позолоченной ткани.

– Не бойся, – прошептал Белл, положив девушку на постель. – Я буду намного более нежным любовником, нежели мужчины могут себе позволить, уповая на тестостерон.

Орхидея зажмурилась и отвернула голову в другую сторону.

– Только пусть это будет быстро, прошу Вас, Деймос!

– Не могу дать тебе такого обещания, малышка. Я намереваюсь насладиться процессом, – ответил Люцифер.

Через несколько часов, проведенных в объятьях продавшей душу девушки, Сатана разочарованно сел на кровати. Он посмотрел на нее. Она выглядела измученной с всклокоченными волосами и выступившим потом. Кое-где на ее теле виднелись свежие ожоги, оставленные потерявшим над собой контроль Беллом. Он столкнул ее с кровати и железным тоном произнес: «Кто ты?»

Орхидея подняла на него глаза и растерянно назвала свое имя.

– Ты смеешь лгать самому Дьяволу? – оскалился он, обнажая заточенные зубы в нечеловеческой пасти. – Я знаю нежный, чистый, благоухающий и дурманящий аромат, исходящий от плоти Орхидеи. А твой запах мне не знаком, хотя…

Люцифер пристально взглянул на лежавшую на земле пленницу. Она вся дрожала и вот-вот готова была разрыдаться от страха.

– Когда и с кем ты потеряла невинность? – грозно спросил он.

– Только что… с Вами, – прошептала напуганная девушка.

Деймос встал с постели и прошелся вокруг нее. Потом резко взмахнул конечностью с когтями на пальцах, и неуловимый поток горячего воздуха поднял тело узницы высоко над ним. Она сопротивлялась, когда Белл швырял ее об стены своего логова, и пинал изо всех сил.

– Не надо! – кричала она в исступлении. – Мне же больно!

– КТО ТЫ? – зловещим голосом вновь спросил мучитель.

– Орхидея Скалли! – вопила пленница и вскоре потеряла сознание.

Люцифер бросил ее тело на кровать и телекинезом притянул к себе свиток с договором. Прочитав его снова, он с такой силой воскликнул «НЕТ», что содрогнулись стены и земля под его конечностями.

– Ты обманула меня, мерзавка!

В договоре под дарованием свободы Эдмонту Степфорду и возвращении души бывшему Ученику ярко сияла непоколебимая подпись Дьявола, тогда как под продажей своей души Орхидеей Скалли подпись растаяла. Это означало лишь одно: Люцифера обманули, провели как жалкого человека, и ему не принадлежит ее душа, как не принадлежало и тело. Он вступил в близость с самозванкой, ради которой собственной волей освободил своего Демона, самого талантливого и незаурядного из всех его прислужников.

Возвратившись к узнице, Белл привел ее в чувство. От многочисленных ожогов и травм она еле дышала, но гордо смотрела ему в глаза – глаза Дьявола.

– У тебя ничего не вышло, – улыбалась она, – Они будут счастливы вместе.

– Элизабет, – произнес хозяин преисподней. – Как?

– В вещах Орхидеи был оберег от отца. Она думала, что это лишь сувенир, а он оказался «шаром преображения».

– Ты разбила его, – догадался Белл.

– Да, – подтвердила Элизабет.

– В тот момент, когда я почти настиг Вас обеих в замке Эдмонта?

Его бывшая приспешница кивнула.

– Да. И мы обменялись телами.

Люцифер положил руку ей на грудь, и лицо ее скорчилось от боли. Казалось, что это гиря прижимает ей легкие. Она пыталась вдохнуть, но тщетно. В конце концов, несчастная испустила последний вздох, и по щекам ее потекли две кристально чистые слезы. Орхидея перевоплотилась в Элизабет.

А он вытянул из неуспевшего остыть тела свежую душу и намеревался бросить ее в пекло. Однако в этот момент его словно громом поразило, конечности парализовало, и Сатана услышал голос Всевышнего: