Демон

С какой целью нужна эта неожиданная встреча? Уоррен Ганис по телефону сказал, что ему срочно нужны ленты Белласа. Ни при каких обстоятельствах Виктор не должен их отдавать Хандзо Гэннаи. Ганис сам вылетит в Токио ближайшим рейсом и вручит ленты Императрице.

Виктор спросил, почему Рэйко Гэннаи повернулась против сына. Ганис ощетинился. Я не могу обсуждать такие вещи, заявил он. Как и Виктор, он делает то, что ему говорят. И вообще он сейчас занят, у него гости.

Кто же они такие, поинтересовался Виктор. Мои поверенные, ответил Ганис. Мы занимаемся сделкой по «Баттерфилду». Поэтому и нельзя встретиться у меня в квартире, добавил он. Я буду ждать внизу, в лимузине. Приезжай как можешь быстрее. Отдашь мне ленты и свободен. На этом Ганис положил трубку, не дожидаясь ответа. Виктор засмеялся, думая — кто же боится его больше, Хандзо или Ганис?

* * *

Виктор вошел в Центральный парк, намереваясь пересечь его и оказаться на Пятой авеню. Привычнее ему было бы приехать по восточной стороне на подземке или мотоцикле. Но сегодня он поступил иначе, оставил мотоцикл в гараже на 42-й улице и сел на западную подземку. Он не ожидал, что за ним будут следить, никто и не следил. Однако осторожность необходима всегда.

Уже начинало темнеть, когда Виктор пробирался по заполненному людьми парку. Его удивляло отсутствие машин, пока он не увидел знак, запрещающий автомобильное движение летними вечерами. А велосипедисты носились совсем рядом, чуть не задевая его, и один раз Виктору пришлось увертываться от парня на скейтборде.

Он избегал открытых мест, особенно Овечьего Луга, где сегодня тысячи людей собрались послушать бесплатную оперу — судя по звукам, «Тоску». Ему нравилось идти среди ильмов и петляющих ручьев, люди попадались редко, вся атмосфера успокаивала и расслабляла. Однако же раздражало то, что почти все мужчины, встречавшиеся в такое время, были педерастами. Для Виктора всегда оставалось загадкой, как это мужчина может хотеть мужчину.

Он вышел из парка на Восточной 79-й улице и прошел один квартал по Пятой авеню к художественному музею. Рядом с фонтаном купил «хот-дог» у молодого пуэрториканца, потом приблизился к широкой лестнице музея. Приостановившись взглянуть на мима, который выступал перед людьми, сидевшими на ступеньках, Виктор куснул свою «хот-дог» и начал подниматься по лестнице. Ни разу он не посмотрел через улицу на лимузин, стоявший у дома Ганиса.

Вверху лестницы он остановился у четырех мраморных колонн, обрамлявших вход в музей, стряхнул крошки, упавшие на рубашку, еще откусил от «хот-дог». Внизу на тротуаре мим, маленький человечек в полосатой рубашке и с раскрашенным белой краской лицом, притворялся, что взбирается по веревке. Виктор, глядя сейчас на лимузин, доел «хот-дог» и вытер руки о штаны.

Мимо лимузина медленно проехала голубая с белым полицейская машина, не остановилась. Заглянуть отсюда в лимузин было невозможно — боковые стекла подцвечены, быстро темнеет, через ветровое стекло тоже ничего толком не разглядишь. Но кто-то на месте водителя сидел.

Он наблюдал, как хорошо одетые мужчины и женщины входят и выходят из здания. Придверник в униформе отогнал неприглядно одетого разносного торговца, помог женщине внести свертки, подзывал такси для уезжающих жильцов. К лимузину никто не подходил.

Виктор потянулся, покрутил головой, потрогал кассеты в заднем кармане. Внизу ассистентка мима, худенькая молодая блондинка, пустила шляпу в группу зрителей. Бродячие артисты. Танцующие собаки, так их кто-то назвал.

Он вытащил из кармана несколько монет, спустился по лестнице и бросил их в дешевую матерчатую шляпу. Девушка поблагодарила его, обнажая в неопределенной улыбке скобы на зубах.

Виктор минуты две смотрел на следующего артиста, молодого человека, «пожирающего огонь», улыбнулся, покачал головой, затем подождал, когда отъедут два автобуса. Они отъехали, он ступил на проезжую часть и направился к лимузину.

* * *

На заднем сиденье лимузина Эдвард Пенни, положив «Браунинг» на колени, вытер потные ладони и осмотрел руки. Правая немного дрожала. У него участились сердцебиения. А головная боль усилилась. Живот тоже побаливал. Он начал разминать себе шею сзади, ожидая, когда появится Виктор, и надеясь, что он не придет.

Ники Макс сидел слева от него, смотрел в подцвеченное окно со стороны Пятой авеню, руки держал на коленях, «Беретта» покоилась на одном предплечье. Пенни следил за той стороной, где музей. Предполагалось, что Ганис покажет Виктора, который как будто немного изменил свою внешность. Как только демон приблизится, Пенни и Ники его убьют. Без фокусов, побыстрее и окончательно.

В машине — тишина. Сказать было нечего. Оставалось только ждать. В напряжении и скуке. Ощущая тонкий запах смерти.

— Мы ждем моего водителя, — сказал Ганис придвернику. На это югослав глубоко поклонился, потому что м-р Ганис много давал на чай и мог держать машину перед домом хоть до следующего ледникового периода, если хочет.