Демон

Некоторые консультанты по риску активно занимались вопросами, связанными с вымогательством, похищениями, охраной персонала. Пенни работал с некоторыми фирмами, обучал боевым искусствам, охране, сам служил телохранителем. Команды, которые создавали у себя консультационные фирмы, состояли обычно из бывших агентов разведслужб и бывших чиновников правительственных подразделений, офицеров высокого ранга в отставке.

Люди из ЦРУ, ФБР, из штата Белого дома — консультациями по риску занимались многие, но Огюст Карлайнер относился к самым известным и самым дорогим. За единственную оценку заморских вложений, сделанную его фирмой, платили 150 000 долларов. Своим людям он платил очень хорошо, но не всегда помогал им в случаях неприятностей за морем. Пенни знал одного из людей Карлайнера, который отсиживал тридцать лет в Турции за подкуп министра. Другой ждал суда в Пекине: он пытался купить протоколы секретной встречи между китайскими коммунистами и тайваньским правительством. Можно было бы сказать, что Карлайнер просто оставляет своих людей висеть на фонарном столбе. Но нет, Карлайнер придавал телам своих людей вращение совершенно определенного направления. Он включал всю такую информацию в свои отчеты клиентам, показывая, какая обстановка за границей и как тяжело работать его фирме.

Когда Пенни пришел работать к Фрэн Маклис, она как раз воевала с Карлайнером из-за его самого крупного клиента, группы «Мудзин» в Японии. Она откровенно осуждала японские торговые нравы, считая их неэтичными. Япония, говорила сенатор, хочет выиграть торговую войну любой ценой и по правилам играть отказывается. Она защищает свою промышленность и забрасывает иностранные рынки экспортом.

Она узнала, что «Мудзин», через подставных лиц, пытается купить крупный банк в районе Вашингтона. Банк хранил документы о правительственном и военном персонале: в руках «Мудзин» эта информация стала бы «рычагом влияния». Единоручно Фрэн Маклис убила сделку, подчеркнув, что «Мудзин» и так уже имеет немалое влияние в Вашингтоне через десятки адвокатов, зарегистрированных и незарегистрированных лоббистов, фирмы, специализирующиеся на создании имиджа. Чтобы не смущать «Мудзин» и японское правительство, сделку с банком похоронили негласно.

Пенни узнал от сенатора, что «Мудзин» — самый большой клиент Карлайнера, платит миллион долларов в год плюс расходы за оценку иностранных рынков, включая Америку. Вот почему он так старался спасти дело с рынком, воздействовал на многих обязанных ему людей, а поражение воспринял очень болезненно, как свое личное.

Пенни спросил у Фрэн Маклис, не боится ли она мести Карлайнера, и та ответила, что нет. Она готова, если Карлайнер захочет воевать, но преимущество на ее стороне. Они оба живут в Вашингтоне, а здесь только две вещи имеют значение: власть и влияние. И то и другое есть у нее, а у Карлайнера нет. Достичь их можно только через политику или правительственные структуры, Карлайнер же теперь не имеет там официальной роли. В Вашингтоне таких называют бывшей личностью.

Но Пенни считал, что должен предупредить сенатора о «Мудзин». Он сказал, что понимает азиатов: воевал на их стороне и против, работал с ними и против них — он знает, она, победив «Мудзин», совершила преступление против корпорации, только так может думать руководство. Для японцев, как и для всех азиатов, преступление и наказание неразделимы. Следует опасаться «Мудзин».

Сейчас Пенни сказал Аристотелю Белласу:

— Похоже, сейчас они ей отплатят. Карлайнер и «Мудзин» хотят погубить сенатора на следующих выборах. Ты это мне хочешь сказать.

Грек фыркнул.

— Это, друг мой, вы говорите мне. А я сказал только, что цель — не сенатор.

— Шикарно. Прослушивают ее телефоны, но цель — не она. Попробуй еще раз, у тебя получится, Грек.

— Она мелкий игрок, ничего больше. Карлайнеру нужна информация. Его интересует то, что она и еще некоторые знают об Уоррене Ганисе. Это и есть суть вкратце. Важно то, что знают эти люди об Уоррене Ганисе. И ничего больше.

Пенни бросил на Грека такой взгляд, что Софи, сразу напрягшаяся, подтвердила: отец говорит правду.

— Разве вы не видите, что мы оба сильно испуганы? — проговорила она. Тут Аристотель потрепал дочку по руке и заговорил негромко на греческом. Пенни делал единственное, что он мог делать: молчал, давая Софи время успокоиться.

Он сказал себе, что такой испуг для Грека не характерен. Аристотель Беллас все уже повидал, пережил друзей, врагов и знакомых. Не зря его звали Серым Лисом. Да и полиции он мог особо не бояться, так как полицейским иногда помогал. Почему же он боится?