Демон движения

* Breviarium Romanum — молитвенник римско-католических священников для ежедневных богослужений.

- 431 -

толпы верующих радужными лентами скользили красочные одеяния паломников из Каппадокии и Понта, белые тюрбаны арабов, развевающиеся плащи детей Сахары, Ливии и Египта.

Время от времени море голов разделялось на две бурлящие половины, чтобы пропустить идущую по середине улицы центурию легионеров, полным ходом спускающуюся со стороны Нового Города, или отряд всадников с префектом, направлявшихся к Башне Стратона*. Затем оба потока снова сливались в одну пеструю толпу, что шумела фейерверками праздничных молитв, утренних приветствий, просьбами странствующих нищих...

Отовсюду тянулись к святому городу тысячи пилигримов: императорским трактом из Сихема, Кесарии и Лидды с севера, большаком из Газы с запада, дорогами из Вифлеема и от Мертвого моря на юге. Центурионам и начальникам стражи при городских воротах в тот день досталось немало обременительной работы, тем более что наместник строго приказал соблюдать порядок и не впускать за стены подозрительных бродяг.

Возле арки, называемой Портал Антония, в северо-восточной части города царила наипаче ужасная толчея. Причиной этого была близость чудодейственного пруда Вифсаиды с пятью галереями вокруг него. Тысячи хромых, слепых и параличных теснились вокруг, ожидая своей очереди. Во время божьего праздника к пруду сходил Ангел Господень, и вода начинала бурлить; кто во время этого бурления погрузился в нее и омыл изнуренное болезнью немощное тело, выходил крепким и здоровым, какая бы тяжкая болезнь его ни поразила. Потому толпились здесь люди больше всего, наполняя окрестности страшным шумом...

В одном из закоулков Верхнего города, к западу от дворца первосвященника Каиафы, стоял неказистый с виду дом, окруженный старым, уже рассыпающимся каменным забором; большие финиковые пальмы у входа, словно верные

____________

* Название древнего финикийского поселения, давшего начало Кесарии Палестинской.

- 432 -

стражи, ласкали зелеными опахалами вершины каменных стен.

Это был дом Марии, матери Марка, двоюродного брата Варнавы. Здесь в последний раз ужинал в обществе своих учеников Иисус Назареянин, распятый на горе Казней пятьдесят три дня назад.

Здесь они схоронились в страхе перед евреями после Его похорон, здесь проводили долгие часы в молитве и укреплении сердец, когда Учителя не стало, когда Он ушел от них, оставив одних в печали и безграничной скорби.

И сейчас они тайно собрались, чтобы посоветоваться вместе о том, что им делать и куда направить уставшие от бегства стопы.

Ибо вести, которые принес из города Никодим, член синедриона, очень обеспокоили их, особенно тех, кто был пуглив от природы. Старейшины иудейского совета, опасаясь наказания за распятие Учителя, распространяли клеветнические толки о Его учениках и апостолах, угрожая истребить всех силой своей верховной власти или очернить перед правительством цезаря как мятежников и врагов Римской империи.

Это напугало тех из них, кто были самыми слабыми, и они с тревогой сбирались под крылом Петра, словно птенцы в поисках пристанища, заботы и утешения...

У ворот в стене на входе стояли двое стражников и не впускали внутрь никого, кто не мог показать значок, называемый тессерой. Во внутреннем дворе перед домом несколько верных последователей произносили утренние молитвы, другие, которые уже укрепили души разговором с Господом, говорили приглушенными голосами или поглядывали вверх, на окна верхнего этажа, где в комнате заседали апостолы.

Был с ними и Иосиф Аримафейский, тот самый, который раздобыл гроб для Господа и выпросил у Пилата разрешение на похороны, и Нафанаил из Каны Галилейской, прозванный учениками Варфоломеем, и Мария, жена Клеофаса, мать Иакова и Иосифа, и несколько других благочестивых женщин, что присутствовали при смерти Иисуса.

- 433 -

А всего в горнице, вместе с теми, что стояли во дворе или ждали в сенях, собралась сотня и двадцать человек, сами ученики и верные последователи Христовы... В просторной, побеленной известью палате стоял длинный и широкий стол, устланный льняной скатертью, а вокруг него стояло тринадцать седалищ. Одно из них было пустым. Там пятьдесят три дня назад сидел любимый Учитель, чтобы в последний раз разделить трапезу с учениками. С тех пор это место пустовало. Никто не смел занять его после Него; даже сам Петр, первый из апостолов...

Этим вечером здесь царило странное молчание; все сидели задумчивые, полные особых предчувствий.

Наконец Симон, называемый Петром, заметив их задумчивые лица, прервал тишину:

— Братья мои, что же вы такие грустные и озабоченные? Воистину пристало нам радоваться, а не печалиться. Ведь воскрес Господь, как завещал, на третий день, и вознесся во славу Отца Своего. Но вижу, что здесь среди вас есть еще люди слабого духа и малой веры, которые, сомневаясь в правдивости слов Его, качают головами. «Воистину, воистину, — говорил Господь, — стократно счастливее те, кто не видел и уверовал».