Демон движения

Какая-то слабая беспомощная мысль натужно пробивалась в мое сознание...

«Письмо!»

Полез в карман, разорвал конверт — письмо было предназначено мне. Вот что писал Йошт:

Ultima Thule, 13 июля

Дорогой Ромек!

Я должен погибнуть вскоре, внезапно. Человек, которого я видел сегодня во сне, в одном из окон лачуги, был я сам. Возможно, я вскоре исполню свою миссию, а тебя выбираю посредником. Расскажешь людям, дашь правдивое свидетельство. Может, поверят, что другой мир существует... Если я сумею.

Прощай! Нет! До свидания — когда-нибудь, на той стороне...

Казимеж.

Глухой путь

В пассажирском поезде, поздней осенней порой /-/направлявшемся в Гронь, стояла страшная давка; купе и пассажирские отделения забиты до отказа, атмосфера парная, жаркая. Из-за недостатка мест стерлась разница между классами, люди сидели и стояли где только можно, в соответствии с древним правом сильного. Лампы над хаосом голов горели тусклым притемненным светом, который стекал с вагонных потолков на усталые лица и помятые профили. Табачный дым поднимался кислыми испарениями, вытягивался длинными седоватыми жгутами в коридорах, клубился туманами в жерлах окон. Равномерный грохот колес настраивал на сон, поддакивал своим монотонным стуком дремоте, которая воцарилась в вагонах. Так-так-так... Так-так-так...

Только одно отделение третьего класса в конце пятого вагона не поддавалось общему настроению; общество здесь было шумное, бодрое, оживленное. Вниманием путников полностью овладел маленький горбатый человечек в мундире железнодорожника низшего ранга, который что-то проникновенно рассказывал, подчеркивая слова красочной пластичной жестикуляцией. Слушатели, сплотившиеся вокруг, не сводили с него глаз; некоторые встали с дальних мест и приблизились к средней скамье, чтобы лучше слышать; несколько любопытных высунули головы из дверей соседнего отделения.

- 188 -

Железнодорожник говорил. В выцветшем свете лампы, вздрагивавшей в тряском вагоне, его большая нескладная голова двигалась в такт движению, окруженная вихрем седых волос. Широкое лицо, неровно изломанное на линии носа, то бледнело, то наливалось пурпуром в ритме бурлящей крови: примечательное, неповторимое, ярое лицо фанатика. Глаза, рассеянно скользившие по собравшимся, пылали жаром непоколебимой, годами выкристаллизовывавшейся идеи. И все же этот человек на какие-то мгновения вдруг становился прекрасным. Порой казалось, что горб и уродливые черты исчезали, напоенные воодушевлением глаза наполнялись сапфировым блеском, и фигура карлика начинала источать благородный, влекущий восторг. Через мгновение это преображение угасало, развеивалось, и среди слушателей вновь сидел всего лишь занятный, но чудовищно безобразный рассказчик в железнодорожной блузе.

Профессор Ришпанс, худой высокий мужчина в светло-пепельном костюме, с моноклем в глазу, деликатно проходя мимо притихшего во внимании пассажирского отделения, внезапно остановился и внимательно посмотрел на говорящего. Что-то его поразило; какая-то фраза, вырвавшаяся из уст горбуна, приковала к месту. Оперся локтем на железный прут перегородки, прищурился, покрепче стиснув глазом монокль и прислушался.

— Да, господа мои, — говорил железнодорожник, — в последнее время число загадочных событий в железнодорожной жизни существенно увеличилось. Все это, похоже, имеет какую-то собственную цель, стремится к чему-то с воистину неумолимой последовательностью.

Он на мгновение замолчал, вытряхнул пепел из трубочки и продолжил дальше:

— А слышал ли кто-нибудь из уважаемых пассажиров о «вагоне смеха»?

— В самом деле, — вмешался профессор, — с год назад я что-то читал об этом в газетах, но вскользь и не придав этому большого значения; история смахивала на журналистскую сплетню.

- 189 -

— Куда там, милостивый государь! — страстно возразил железнодорожник, обращаясь к новому слушателю. — Хорошая сплетня! Истинная правда, факт, подтвержденный свидетельствами очевидцев. Я разговаривал с людьми, которые ехали в этом самом вагоне. Все они после поездки проболели целую неделю.

— Пожалуйста, расскажите нам поподробнее, — отозвались несколько голосов. — Интересная история!