Демон Эльдорадо

– Жди меня, – нахмурился Алекс, – и я вернусь. Может, пойдем уже обратно? А то есть хочется, сил нет. Эти уроды нас к черту послали, ловить тут больше нечего.

Пришельцы к тому времени благополучно скрылись в аппарате и закрыли пандус – видимо, решили сделать перерыв в напряженной учебе, чтобы потом нагрянуть с ответным визитом. Поэтому они не видели, как оба дикаря, покончив с объятиями и бурным общением, кинулись в ноги Алексу и сделали вид, будто молятся ему словно богу.

Это было уже слишком. Алекс кое-как отодрал их пальцы от своего пончо, повернулся и свирепо зашагал прочь. Вот психоз так психоз, настоящая классика. Вдобавок ко всему еще и мания величия прорезалась.

Утром сынов Солнца обожгло горячим дыханием равнины. Ветер принес оттуда необыкновенные запахи – совсем не такие холодные и тонкие, как в родных мостах Кетука. От них почему-то кружилась голова, и в ней возникали самые странные образы лесных созданий божественной красоты. И почему-то лесных дев с короткими поясками из пальмовых листьев и яркими кольцами в ушах и ноздрях...

И еще Кетук видел во сне, как одна из самых ярких звезд вдруг расцвела, будто огонь распирал ее изнутри, и приблизилась к земле с шумом и жаром, будто сестра Солнца. Но тут развели костер, и дух солдатской пищи прогнал от молодого воина все сказочные видения.

– Главное – не чешись, – окончательно опустил его с облаков на землю Синчи. – Тебе будет хотеться, но царапать кожу ногтями нельзя. Иначе погибнешь.

– А в чем дело?

Кетук только сейчас обратил внимание, что водит пальцами по бугоркам на лице, оставшимся от охочих до крови насекомых. После слов товарища, как назло, ему нестерпимо захотелось пустить в ход и ногти.

– Ты думаешь, там летают такие же маленькие твари, как вчерашние? Запоминай, брат: если тебя укусит табана, тебе покажется, что кто-то ткнул в тебя острой костяной иглой. Если успеешь отогнать, то ладно. А если руки заняты, табана отравит тебя своей слюной, и кожа начнет страшно зудеть. Расчешешь – будет рана с гноем, на нее полетят другие кровососы...

– Еще есть маригуи, – охотно вступил Унако. – Они летают целой тучей, нападают тоже все вместе, так и не отмашешься. После них красные волдыри остаются, тоже не советую расковыривать. У меня потом месяц заживали, и то следы остались.

Все остальные солдаты, сгрудившиеся у котла, внимательно слушали. У тех, кто уже ходил войной на лесных людей, нашлось что добавить. Один воин лет тридцати, со шрамом в полщеки, рассказал о личинках сутуту, которые попадают под кожу и выгрызают в человеке куски мяса. А достать их так трудно, что никакой самый острый нож не помогает, только сок ядовитого растения и воск. Еще один ветеран вспомнил об огромных, размером с полпальца муравьях тукандера – эти моментально кусают любого зазубренными челюстями и пожирают всё, что удастся оторвать.

– Ты думаешь, это всё сказки, – хмыкнул Синчи негромко, наклонившись к уху товарища.

– А разве нет?

– Когда ты очутишься внизу, тебе покажется, что в этом не было и половины всей правды. Если будет время, чтобы вспомнить разговоры у костра.

Не успел Кетук обдумать слова Синчи и ужаснуться, как скомандовали подъем.

Дорога до реки заняла всего половину шестицы, и всё это утро Кетуку было так жарко, как никогда раньше. Плащ он давно затолкал в мешок, но всё равно обливался потом, несмотря на то что тропа была гладкой и шла под уклон. А что будет, когда они отправятся в обратный путь, наверх?

Из зарослей поднимались пахучие испарения вместе с мелким гнусом, из-за которого буквально ничего нельзя было разглядеть – так он лез в глаза. Толика отпугивающей мази, выданная десятником, очень быстро была смыта потом.

Отовсюду звучали ругательства и проклятия по адресу гнусных тварей. Кетук тоже пару раз не стерпел, когда кто-то с размаху колол его хоботком в губы. К счастью, вскоре поднялся небольшой ветерок, отогнавший часть насекомых, а тут и река показалась.

Пятитысячное войско заняло левый берег, рассевшись по валунам, пока передовой отряд вытаскивал легкие плоты из каменного убежища между скал. Плоты-бальсы были уже сильно побиты и явно пережили не один сплав по бурной реке. Перетягивающие их веревки кое-где оборвались и вылезли наружу, бамбуковые настилы во многих местах были пробиты.

– Нам повезет, если не заставят делать новые бальсы, – пробормотал пращник. – А то дней на пять задержимся... Пальмы наруби, клинья выточи, бамбук нарежь. Мы в позапрошлый раз четыре штуки новых делали, потому что старые развалились. Народу тогда утонуло! Я выплыл, а друга моего крокодил уволок. Другого у меня на глазах огненная рыба-змея хвостом ткнула, он сразу утоп. Ты такую не трогай, даже когда мертвую увидишь, всё равно ужалит. Нам еще повезло тогда, что зубастиков рядом не оказалось. Зато кандиру многим в разные дырки влезли – кому в ухо, кому в задницу. Хуже рыбы не бывает, точно. У них еще крючки на жабрах, только с помощью лекаря и выковырнешь. Тогда мало кто живым до берега добрался.