Демон и Маргарита (СИ)

   - Послушайте, вам нужно успокоится, то, что вы говорите, это полный бред. Во-первых...

   - Это не бред! - истерично завопила я, - где же тогда Ребяко-младший?

   - Я не знаю, - плавно размахивая своими большими руками, пробасил агент в ответ, - но если бы всё было так, как ты говоришь, то Ребяке пришлось бы быть в двух местах одновременно. Всё это время он был с нами.

   Появились врачи, и кто-то набросил мне на плечи полотенце.

   - Да вам нельзя верить! - через плечо медсестры крикнула я интерполовским агентам, - вы с ним заодно, может быть. Тем более, что вы таксист и бармен!

   - Катерина! - отчаянно взвизгнул Штаран. - сейчас и тебя в больницу заберут! Сделайте ей успокоительный укол!

   - Не надо, - сказал Кружилин и, приобняв меня, отвёл в сторону. - лучше молчи, Астровская, - зашептал он мне на ухо, - потом во всём разберёмся.

   - Совсем чокнутая! Ей лечится в психушке надо, а не в академии учится! - громко сказал Ребяко. - сначала в шкафу сидела, потом ко мне в кабинет забралась, может, это она Миллера порезала! Кто её знает!

   - Придержите свои обвинения, - холодно оборвал его Сергов. - мы сами во всём разберёмся.

   Я почувствовала, как санитар тащит меня за руку в скорую помощь, перестав сопротивляться, я завернулась в полотенце и поехала с ними.

   Эпизод 17. Марго. Алатасар.

   Было пасмурное тихое утро. Я сидела на лавочке, в тени старого каштана, во дворе академии, между третьим и четвертым корпусами. Дворик представлял собой прямую аллею с уже желтыми деревьями и прятавшимися между клумбами скамейками. Когда шли пары здесь всегда было тихо.

   Я всматривалась в синие окна третьего корпуса. Под крышей сидели птички. Летом здесь у них были гнезда.

   Четвертый корпус был более старым. Он был выложен из кирпича, в трещинах которого вплелись веточки плюща.

   Вдруг раздался шум подъезжающей машины. Во двор въехал знакомый мне черный мерседес. Я напряглась.

   Аскеназа припарковал автомобиль возле невзрачного форда Кружки и вышел.

   Не торопясь, он сделал несколько шагов, потом обернулся и направился ко мне. Я н6е стала удивляться, что он заметил меня, хотя я была позади него. Иногда, казалось, что он чувствует мое присутствие.

   -Привет, - сказала я, вставая. Сердце мое отчего-то радостно забилось, и я прижала к груди папку с расчетно-графической работой по высшей математике.

   -Привет, - Аскеназа слегка улыбнулся, он выглядел почему-то беспокойно.

   Вдруг раздался ужасный шум. Он доносился от здания спорткомплекса, загороженного деревьями. Аскеназа встревожено взглянул на меня. И развернувшись, пошел к калитке.

   Мне вдруг стало страшно. Плохое предчувствие охватило меня. Где же Кошка? Что с ней? Это ощущение сжигало меня изнутри, как будто ком в горле. Я не разбирая дороги, кинулась вслед за Аскеназой. Мимо нас пробегали люди. Я, расталкивая студентов и преподов, мчалась вперед. Мне казалось, что все потеряно. Внутри меня как будто что-то оборвалась. И я только повторяла: " Пусть все будет хорошо...Пусть все будет хорошо..."

   Толпа шла к спорткомплексу. Я побежала туда же и уже через несколько минут обнаружила, что студенты сгруздились возле больших ступеней. Они были полностью залиты водой. Мне стало еще хуже и я, повторяя эти дурацкие слова как молитву, выдвинулась вперед. Первое, что я увидела, была кровь. Кто-то схватил меня за руку. Я, ослепленная, вырвала ее. Это был Аскеназа. Я сделала несколько шагов вперед. Кошка. Вот, и она. В глазах побелело. Сердце исступленно забилось. Она жива. Она в порядке. Она сидела, мокрая, в одном купальнике на ступенях. Тело ее заливала кровь. Но не ее. У нее на руках лежал Алекс Миллер. Его тело было порезано, как будто он выпал из окна. И даже осколки местами торчали из кожи, по ним стекала вода, и они будто таяли. Кошка что-то кричала. Я с ужасом заглянула Миллеру в глаза. И он вдруг увидел меня. Его глаза оживились. Он приподнял голову. Губы его раскрылись. Он посмотрел так на меня, будто я что-то значу. Будто я значу для него очень многое. В его взгляде было столько страдания. Я подошла поближе и склонилась над ним. Он едва слышно прошептал одно-единственное слово:

   -Алатасар...

   Я не успела ничего понять. Меня словно ударили в голову. Тысячи голосов вдруг зазвучали во мне. Я увидела перед собой рыжеволосое лицо отца. Затем быстро замелькали другие лица. Все они что-то говорили. Один из них, с серыми лохматыми волосами и огромным перебитым носом, шептал слова на непонятном языке. Голова словно разрывалась. Я обхватила ее обеими руками. А голоса звучали все громче. Я даже не могла понять, что они говорят, пока все эти изображения не слились вдруг в один ужасный поток, и я увидела темноту. А в ней вдруг кто-то поднял голову, скидывая с лица черный, как ночь, капюшон. Я увидела огромные пронизывающие глаза. И все дальше тьма.

   Эпизод 18. Кошка в деканате.