Демон или тихоня

Снова смотрю на Нику, которая уже совсем близко подошла ко входу и неожиданно остановилась. Почему-то мне показалось, что если она войдет — случится нечто непоправимое. Я рванулся к ней, со мной рядом бежала Марина, не сводя с меня взгляда. Потом, когда осталось около десятка шагов до Макаровой, моя девушка вдруг остановила меня с криком:

— Не надо!

Я отстранил ее и вновь зачем-то побежал дальше, но тут наша одноклассница развернулась и показала ладонь, заставив меня встать колом.

— Не мешай, — прошептала она, снова поворачиваясь к порталу. Тот будто заискрился с новой силой. Твою ж ма-ать… Почему мне это не нравится? Ника сорвалась с места и врезалась в проход, словно в стену. Выглядело это так, будто она пыталась выбить дверь, но эффект получился слегка другой. В том месте, где Макарова ударила, пошли многочисленные трещины, а затем портал вовсе разрушился, обвалившись на землю. Люди остановились. Вокруг воцарилась идеальная тишина.

— Что?.. — я хлопал глазами, не понимая, что происходит. При взгляде на Марину вдруг стало как-то страшно. В ее взгляде застыла такая лютая ненависть, как будто Ника только что совершила какое-то жуткое преступление. Почувствовав этот взгляд, брюнетка обернулась и равнодушно взглянула на нее, а потом на меня. В этих глазах будто читался немой вопрос. Знать бы, что еще у меня спрашивают…

Со всех сторон раздался грохот, и многочисленные пули пронзили тело девушки. Оно, неживое, словно кукольное, упало на землю, а в глазах застыло все то же равнодушие и все тот же вопрос. Тем временем пули превращали плоть в кровавую кашу, растекающуюся в разные стороны. Я не мог пошевелиться, все больше приходя в ужас от увиденного. Руки все больше била дрожь…

* * *

— Орлов! — резкий крик заставил меня выпрямиться и вылупить глаза руссичку. Отрывки из сна по-прежнему стояли перед глазами, поэтому я не совсем понимал, что происходит.

— Я смотрю, тебе скучно, потому что ты все уже знаешь! Выйди к доске и покажи, как разбирать это предложение! — продолжала орать учительница. Некоторые повернулись, ожидая, что я отвечу что-то остроумное, но вместо этого я будто на автомате вышел к доске и встал, глядя на женщину.

— Что стоишь? Бери мел, пиши… — слушая, что диктует руссичка, я дрожащей рукой стал выводить на доске еще более кривые, чем обычно, буквы. В голове все еще раздавались многочисленные выстрелы, а перед глазами то и дело возникала кровавая сцена. С грехом пополам я все-таки дописал предложение и отступил на шаг. Учительница начала читать:

— Женщинам я говорил без церемоний: «Как ты по…», — она запнулась, сузила глаза, видимо, перечитывая последнее слово. — Как ты постреляла? — женщина смотрела на меня круглыми от удивления глазами. Я и сам не понял, что случилось. Там должно было стоять слово «постарела»! Почему я написал?..

В коридоре раздалась трель звонка на перемену, и все сразу засобирались.

— Твое счастье, Орлов, что я заметила тебя лишь под конец, — вздохнула руссичка, закрывая глаза и откладывая журнал на край стола. Я зачем-то кивнул и сразу же пошел к своему месту. Закинув все в сумку, я выбежал из класса и столкнулся с Тропиной.

— Ой! — девушка пошатнулась на каблуках, но я мгновенно подхватил ее.

— Извини.

— Ты так странно спишь, — задумчиво протянула Марина.

— Почему? — потер глаза. Блин, будто и не спал совсем.

— Ну… Ты дергаешься сильно…

— Не разговариваю хоть? — спросил я, почему-то опасаясь, что кто-то может узнать, что мне снится. Не нравилась мне эта мысль.

— Не-а. Молчишь, как рыба, но при этом иногда начинаешь пальцами парту скрести так… — девушка легонько провела ногтем по моей щеке, но именно сейчас мне было фиолетово на это.

— Что у нас сейчас? — ледяным голосом произнес я, мягко отстраняя руку Марины.

— Мы вроде в столовую идем, — ответила Тропина с нотками непонимания в голосе. Не обращая на это внимания, иду в сторону хавальни. Все равно есть я хочу всегда, ну, или почти всегда.

* * *

Настроение было откровенно поганое. Сон этот еще хуже все сделал. Теперь я мыслями все время возвращаюсь к нему, и невольно становится страшно. Все выглядело так реально, что казалось, все происходит наяву. Так-то хреновое чувство, когда начинаешь путать сон и реальность. Надеюсь, что на самом деле Макарова жива и здорова… Точнее, не совсем здорова. Надо будет позвонить, узнать, что там с ней стряслось. Или написать.

Еще настроение портил тот факт, что сегодня из командировки возвращается отец. Он одним только своим присутствием зачастую выносит мне мозг, не говоря уже о том моменте, когда начинает читать нотации. Будь моя воля, давно бы съехал от старика и жил себе один припеваючи.