Демон искушения (ЛП)

— Так намного лучше, — донёсся до ушей Барда вздох облегчения, когда тяжёлая сатиновая мантия и шёлковая туника приземлились на пол у ног Его Величества.

Лишь однажды Барду посчастливилось видеть Короля Эрин Гален таким неформальным. Таким же, каким он был в ту зимнюю ночь, когда они разделили постель в руинах Дейла. Искренне и тёплое воспоминание, согревавшее его долгими одинокими ночами, когда за закрытыми ставнями завывал ледяной ветер.

Бард позволил глазам задержаться на алебастровой коже, которая, казалось, переливалась россыпью бриллиантов в мерцающем свете догорающих свечей, наблюдая как переливаются под ней стальные мышцы.

К его удивлению, Трандуил даже пальцем не пошевелил, позволяя сыну делать с ним всё, что тот пожелает. И Леголас делал…

Он покрыл грудь отца сотней невесомых, как прикосновения крыльев бабочки, поцелуев, беззастенчиво боготворил его соски и проложил трепетную дорожку из поцелуев к его шее, прежде чем посмотреть в родное лицо и робко замереть всего в нескольких миллиметрах от желанных губ. Сын и отец обменялись несколькими словами на Синдарине, которые Бард не смог бы понять при всём желании, прежде чем схлестнуться в страстном поцелуе.

Это зрелище будоражило кровь похлеще терпкого вина и безумия битвы. Одна рука Трандуила придерживала сына за затылок, запутавшись в золотых волосах, а другая покоилась на его талии, вжимая сына в себя. Но не это возбуждало воображение Барда. То было выражение столь схожих внешне лиц, тихие умоляющие стоны, окрасившие полумрак гостиной, подобно отблескам дикого пламени, их поцелуй, как будто для них не существовало никакого завтра. Барду не доводилось видеть ничего более чувственного. И никогда прежде он не думал, что ему может настолько понравиться просто наблюдать за тем, как кто-то другой воплощает в жизнь то, что он сам хотел бы осуществить. И тем не менее, он не мог отвести глаз.

Наконец, эльфы вспомнили о его существовании.

— Прости, — виновато улыбнулся человеку Леголас, еле заметно наклонив голову набок, в точности как это делал его отец, и встретился с тёмными глазами, — что заставили тебя смотреть на то, что ты не желал бы видеть.

Принц знал, что Бард уже давно миновал то пограничное состояние, когда он ещё колебался между своими моральными убеждениями. И даже пожелай он сейчас отвести взгляд, он бы просто не смог. И что ещё хуже: запретный характер их отношений возбуждал его.

«Как же я вас ненавижу! Вас обоих!» — прорычал про себя Бард. Собственно, с тем же успехом он мог бы просто озвучить свои мысли вслух, ведь Леголас со стопроцентной вероятность знал, что сейчас творилось в его голове.

— Нет, не ненавидишь, — озорно улыбнулся принц. — На самом деле тебе нравится то, что ты видишь. Это возбуждает тебя, хоть ты и не желаешь этого признавать.

Взгляд юноши на краткий миг задержался на восставшем достоинстве Барда, отчётливо просматривающемся даже сквозь плотную ткань штанов, а на дерзких губах расцвела потрясающей красоты улыбка.

— Но для тех, кто знает куда смотреть, всё более чем очевидно.

— Леголас! — одёрнул сына Трандуил и сжал его подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Прекрати пялиться на Барда. Где твои манеры? Это как минимум бестактно и как максимум неприлично. Тебе разве больше нечем заняться?

— Я не пялился, — солгал Леголас, возобновляя попытки высвободить член отца из плена леггинс.

— Не ври мне, мальчишка, — пригрозил Трандуил, приподняв хрупкого юношу на руках так, что его губы оказались всего в нескольких миллиметрах от розового соска, на котором красовалось его клеймо. Он невесомо ласкал нежный кусочек плоти языком, пока тот не затвердел, и лишь когда юноша жалобно захныкал, сомкнул на нём губы.

Так уж получилось, что со своей стратегической позиции Бард мог видеть буквально всё: то, как Трандуил сжал зубами серебряное колечко и потянул его на себя; то, как болезненное шипение вырвалось из горла его сына; то, как большие ладони грубо сжали упругие красные ягодицы, на которых полыхали их отпечатки; то, как тонкие пальцы бесстыдно вторглись в интимную ложбинку между ними; то, как тонкий палец, обрамлённый замысловатым кольцом, толкнулся вглубь розового бутона; то, как Леголас с томным стоном запрокинул голову и задрожал в предвкушении и даже то, как кольцо мышц плотно обхватило инородное тело.

— БЛЯДЬ! — рвано выдохнул Бард, наблюдая за тем, как палец любовника дюйм за дюймом исчезает в тесной дырочке. До этого дня он никогда не видел, чтобы другая пара делала что-то подобное. До этого дня он даже помыслить не смел, что хотел бы смотреть на нечто подобное. До этого дня он он даже не знал, что ему понравится видеть, как то, что должно принадлежать лишь двоим, было выставлено напоказ.

Но этот день настал и оказалось, что он уже не в силах отвести взгляд. Бард повержено откинулся на спинку кресла и начал гладить свой твёрдый член в том же ритме, в котором Король трахал пальцами собственного сына, прислушиваясь к скулящим и умоляющим стонами, срывавшимися с губ Леголаса всякий раз, когда палец Трандуила погружался в его тело.