Демон искушения (ЛП)

Два нетерпеливых синих глаза уставились на Барда из зазеркалья. Конечно, Бард слышал, и он прекрасно помнил, что сказал Король, и всё же… Человек зачарованно смотрел на распростёртого перед ним принца, как будто никогда прежде не видел обнажённого мужчину, не то что эльфа. Леголас прикрыл веки, пытаясь скрыть раздражение и насмешку, сквозившиеся в глубине его глаз, и смиренно прошептал:

— Возьми меня, сделай своим.

Бард не смог выдавить из себя ни слова и ограничился нервным кивком, который был вознаграждён двумя идентичными улыбками. Пальцы лучника, испещренные мозолями, осторожно раздвинули отмеченные рукой Трандуила половинки, трепетно очертив розовый бутон мышц.

— Лучше. Намного лучше, — довольно промурлыкал Леголас. Но, к его огорчению, кроме нежных и нерешительных прикосновений более ничего не последовало.

— Кажется, нашему гостю нужен дополнительный стимул. Поработай-ка этим красивым ротиком, тыковка, — заявил Трандуил самым что ни на есть обыденным тоном, вот только после всего, что Бард видел в последние часы, ничего «обычного» в Лесном Королевстве не водилось.

Бард ожидал, что Леголас взбрыкнёт, что он будет сопротивляться (уж он-то такого обращения точно бы не потерпел!). Но принц лишь застонал в ответ.

— Хочешь, чтобы я?.. — вопрос был скорее риторическим и задан он был для человека, ведь от Короля не ускользнуло, какое влияние их грязные речи оказывали на благочестивого смертного мужа. То была поистине божественная смесь. Отвращение и любопытство, отрицание и желание услышать больше. Намного больше.

— Да — голос Леголаса предательски дрогнул. Валар! Ожидание в данный момент было сродни жестокой пытке, гораздо более жестокой, нежели хорошая взбучка.

Но его Король не ведал жалости. Властные пальцы одной руки до синяков сжимали подбородок, удерживая на месте, в то время как другая невесомо касалась беззащитного горла, лаская длинную шею, пылающие уши, разбитые в кровь губы, окрашенные румянцем щёки. Контраст между нежными прикосновениями и железной хваткой был настолько резким, что не прошло и нескольких секунд, как принц начал заходиться неистовыми стонами, периодически срывавшимися на крики.

Отношения между отцом и сыном отнюдь не всегда были такими. Многие месяцы они с трепетным благоговением исследовали тела друг друга. Как целовать, как прикасаться, как ласкать губами и пальцами, как заставить другого плакать от удовольствия столь сильного, что, казалось, ещё чуть-чуть и оно разорвёт душу на части, как давать и брать, как сделать так, чтобы другой позабыл обо всём на свете. То был совершенно безумный период в жизни королевства Эрин Гален. В те дни Солнце покинуло небосвод над Великим Лесом, оставив своих подданных прозябать в тени. Долг перед народом, обязанности, что налагала Корона, померкли перед необходимостью изучить каждый дюйм совершенного тела, такого запретного, такого чувственного и такого похожего на его собственное.

В прошлом у Трандуила была тьма любовников. Но никто из них так и не смог заполнить пустоту, что поселилась в его сердце в тот день, когда погибла его жена. Леголас был единственным, кого он впустил в своё сердце после неё… Но этот мальчишка никогда не довольствовался полумерами и в какой-то момент посягнул на ту часть его сердца, которая до этого момента принадлежала лишь ей, устав делить его с бесчисленными фаворитами. Собственник до мозга костей. Как и его отец.

Они одаривали друг друга сладкими ласками и шептали друг другу слова обожания. Снова и снова. Казалось, они никогда не устанут от этой приторной сладости. Пока однажды их зефирно-розовая идиллия не рассыпалась на мириады осколков и на поверхность не всплыла неприглядная истина — они были похожи даже больше, нежели Трандуил мог себе представить. И отец, и сын разделяли одно предпочтение, которое надёжно умудрялись скрывать от других. Главным образом из-за страха быть непонятыми, отвергнутыми, преданными порицанию.

Они оба любили танцевать на стёклах…

Для этого жестокого танца недостаточно овладеть техникой в совершенстве, недостаточно страсти. Танцы на стёклах — это боль; это разлука с прежними представлениями о жизни; это гибель иллюзий и начало действия, когда ты не обладаешь желаемым и понимаешь, что скоро время танца закончится, и только пока звучит музыка, ты можешь обладать партнером; это насилие, это хрупкий баланс на грани мечты и обыденности. Танцы на стёклах — это то, чего нет, то, чему не суждено сбыться.

— Скажи, чего ты желаешь, ion nin?

Две тысячи лет назад Трандуил задал ему тот же вопрос. И Леголас ответил, превозмогая страх быть отвергнутым, презираемым собственным отцом, изгнанным…

— Тебя.

Трандуил вздохнул. Из Леголаса всё приходилось доставать клещами. Никакой конкретики. Поди пойми, чего хочет этот вздорный ребёнок. Рука мечника сжалась крепче на белоснежных волосах, а в изумрудных глазах зажглись огоньки.

— Чего ты желаешь от меня?