Демон искушения (ЛП)

— Прекрасное, но вздорное создание, — вздохнул Трандуил, нежно обняв Барда за талию.

— Да, — Бард не мог не согласиться с заявлением Короля. Прекрасное было явным преуменьшением, когда речь шла о сыне Трандуила. Это была одна из самых красивых «достопримечательностей» дворца Его Величества. Причудливые тени танцевали на молочной коже, длинные золотые волосы стекали по спине и плечам, а идеальные ягодицы были достойны того, чтобы быть увековечены в мраморе. Он уже грезил наяву о том, как его член будет исчезать между этими розовыми половинками, практически видел, как Леголас будет корчиться под ним на шелках и подушках, толкаясь бёдрами назад, чтобы насадиться на его естество.

Его выдал предательский вздох, сорвавшийся с искусанных губ.

Две идентичные пары глаз встретились с обсидиановыми угольками в отражении зеркала, а на одинаковых губах расцвела до безумия красивая улыбка. Но это уже не имело никакого значения. Глупо было отрицать очевидное. Хотел Бард того или нет, но он уже давно попал под заклятие, которое наложили на него эти прекрасные и пугающие создания, запутался в паутине греха, которую два паука сплелили вокруг него. Он желал всё, что они могли ему предложить, даже если это означало стать свидетелем и соучастником насилия, которому, как он наивно полагал, не было места там, где цвела любовь.

— Тебе понравится, — словно прочитав его мысли, спокойно заметил Король. — Ты ведь возжелал моего преступно прекрасного сына с первого взгляда.

Бард резко выдохнул, потому как это было чистой правдой. Тогда ещё нищий лучник частенько ловил себя на том, что пялится на бессмертных существ, наивно полагая, что его никто не видит. Сколько ночей он провёл снедаемый бессонницей, представляя бессмертное преступно прекрасное дитя Илуватара на шёлковых простынях, гадая, какова наощупь кожа цвета слоновой кости, фантазируя, как бы это чистое существо реагировало на его грубые прикосновения и страстные поцелуи. Но он никогда не осмелился бы. Эльфы были прекрасны и загадочны, как огнедышащие твари, созданные Мелькором, и столь же опасны.

— Не терзайся сомнениями, Король Дейла. Просто возьми то, что я предлагаю тебе от чистого сердца. Прими мой дар, — предложил Трандуил со щедрой улыбкой и дьявольским блеском в глазах и указал на застывшее тело, красотой не уступавшее цельному куску мрамора. Мягкие губы коснулись затылка Барда, заставляя мужчину вторить им стонами, сильные пальцы оглаживали пульсирующую эрекцию, заставляя путаться мысли, а хриплый голос без конца шептал грязные и вульгарные вещи на ухо, заставляя заветные фантазии оживать. — Позволь своим фантазиям стать реальностью. Я подарю тебе их и даже больше.

Честно говоря, Бард уже и не знал, собирался ли он преследовать свои возвышенные, почти целомудренные фантазии или же склонялся к тому, чтобы воплотить в жизнь безумную и распутную фантазию, навязанную ему эльфами. Вкрадчивый тихий шёпот был подобен лёгкому летнему ветерку, пробивавшемуся сквозь полог листьев заколдованного леса, и с такой же лёгкостью разбивавшему вдребезги все наивные фантазии человека, заставляя их исчезать в ночи. Бард тяжело вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Божественные ароматы терпкого дерева, пчелиного воска и неведомых цветов ударили в нос, но были среди этой какофонии запахов те, что заставляли сердце срываться в галоп. Уникальный, ни на что непохожий запах висел в воздухе, подавляя все прочие. Он проникал в кровь, словно яд, стремительно растекаясь по венам с каждым новым вздохом, с каждым едва уловимым движением чувственных пальцев, с каждым словом, произнесённым шёпотом. Сладость фиалок и упоительная чистота ландышей, тяжёлые ноты пачули и тонкие ноты влажного мха. То был запах Трандуила, то был запах Леголаса. Они сливались воедино, образуя неповторимый, чарующий, удивительным образом дополняющий друг друга аромат. Но лишь сейчас на пике страсти, когда верхние ноты испарились, Бард смог различить ноту сердца, которую прежде не чувствовал — опьяняющий и пугающе притягательный аромат зелёной листвы после отгремевшей грозы.