Демон искушения (ЛП)

Барду стало почти жаль шального эльфа, которого постоянно лишали всего, чего он так страстно желал. Это было жестоко. А Леголас был таким красивым и печальным. И так по-детски пытался украдкой стереть серебряную капельку со щеки кулаком, чтобы Трандуил не заметил, какую боль причинили его слова. Но Бард опередил его.

— Не грусти, тыковка, — слова утешения сами собой сорвались с губ, равно как и поцелуй, что Бард подарил прекрасному печальному принцу. Ничего не значащая ласка. Но только не для Леголаса, который ухватился за это обещание, как утопающий за соломинку.

Огромные, невинные, синие глаза с надеждой уставились на убийцу дракона, а разбитые в кровь губы впились со всей горячностью и страстью, что присущи юным сердцам, в губы застигнутого врасплох Барда.

— Леголас… — в который раз осадил сына строгий голос Короля. Принц жадно выдохнул в поцелуй, обречённо погладил мужчину по колючей щеке, словно прощаясь навеки, прежде чем оставить в покое.

— Иди. Ко. Мне. Пожалуйста, — переметнулся с притихшего отпрыска на объект своего вожделения Трандуил.

И в этот раз Бард повиновался. Статный воин покорно свернулся у ног короля, провёл ладонью по его голени, поднялся выше, замер, словно ожидая чего-то. Чего? Приказа, позволения, стона, взгляда, улыбки… В омуте чёрных глаз скрывался вызов. Вызов, брошенный ему.

Трандуил мрачно улыбнулся.

— Чего ты желаешь, Король Эльфов? — усмехнулся Бард, копируя интонации любовника.

— Тебя, — поманил его пальцем Король.

Леголас прикусил губу от ревности и наградил своего Сира взглядом, острее тысячи кинжалов. Изгнанник, вынужденный безмолвно взирать на чувственный акт любви. Безучастный, отвергнутый, наказанный. Издав преувеличенно трагичный вздох, в котором читались все оттенки вселенской скорби, принц забрался в кресло с ногами, уткнулся подбородком в колени и направил на воркующих любовников преисполненный разрушительной ненависти и чёрной зависти взгляд.

А там, на алтаре из чёрных шёлковых простыней, короли разыгрывали свою партию и ни один не желал сдаваться без боя. Грубые пальцы Барда сплелись в танце страсти с властными пальцами Трандуила, приковывая их обладателя к постели, обездвиживая, заставляя подчиняться. Человек проложил дорожку невесомых, как прикосновения бабочки поцелуев, от стройных ног к безупречному уху любовника и прошептал:

— В этом я не сомневался. Но как ты желаешь меня?

— Что знаешь ты о той игре, в которую вздумал со мной поиграть, убийца дракона? — спросил Трандуил, переплетая свои пальцы с пальцами человека. То были пальцы работяги, не короля. Корона, что легла на этот высокий красивый лоб, не могла стереть долгие годы тяжёлой работы. По крайней мере, не так скоро. И Трандуил вознёс хвалу Валар за этот мимолётный и оттого бесценный миг. На протяжении многих веков он никого и ничего не желал столь неистово, как этого удивительного смертного. Это бронзовое тело, опалённое солнцем, эти переливающиеся под оливковой кожей стальные мышцы, эти грубые шершавые пальцы, эти жёсткие кудри, цвета воронова крыла, что покрывали даже те части тела, где им не пристало расти. Всё это манило эльфийского Владыку, подобно терпкому мёду, что дикие пчёлы кропотливо собирали всю весну и лето и стерегли как зеницу ока. Живительный нектар, за который они готовы были расстаться с жизнью. Трандуил увяз в нём.

— То не игра, а скорее танец, — Бард и сам поражался собственному красноречию, ему не свойственному. Возможно, присутствие эльфов было тому виной. — Танец страсти. Танец лжи. Танец на стёклах.

— Тогда танцуй с осторожностью, — опасная улыбка расцвела на губах Трандуила.

— Осторожностью? — промурлыкал Бард, опаляя горячим дыханием шею любовника. — Я буду осторожен с тобой, как с девственницей в первую брачную ночь.

Секунда и Бард оказался подмят, покорён, повержен созданием, что было во много раз сильнее и быстрее его.

— Будь осторожен в своих желаниях, Бард из Озёрного города, — выдохнул ему в губы Король, кусая. Клеймя, утверждая свою власть. — Расплата за них непомерно высока.

Трандуил почти поддался искушению изменить свои планы на эту ночь, бросив осторожность на ветер. Искушение было слишком велико. Он мог бы столько всего сотворить с этим дерзким смертным. Эти комнаты таили в себе столько секретов. Человеку не хватило бы всей жизни, чтобы познать их. Столько чудных и странных игрушек, сколько человеку не дано испытать за его скоротечную жизнь. Столько чудных возможностей, которые неискушённый мозг и в самых диких фантазиях представить себе не мог.

Трандуил мог бы столькому его научить, открыть ему новые грани боли и удовольствия, трепетного предвкушения и испепеляющей страсти. Но этого ли он в действительности желал? И ответ пришёл сам собой.

НЕТ!