Демон из моего кошмара

— Я благодарен вам за спасение. Примите «слезы единорога» в знак моей признательности.

Он протянул бутылек, но старуха даже не шелохнулась. Тогда Ди подошел поближе и поставил «слезы единорога» на стол.

— Но я также вынужден просить у вас еще немного огненной воды. Дабы нам снова попасть в Готвью.

Старуха встала со вздохом, и по-старчески покачала головой, прошептав:

— Приит, лоо Трей…

— Да-да, я помню про Трея.

— Хорошо, — старуха снова выдала пузырьки, — но опасно.

— Спасибо, — сказал Ди, и направился к выходу.

— Эта девушка другая… В ней есть свет. Не потеряй ее, — сказала старуха на прощанье.

Ди слабо улыбнулся, понимая, что невозможно удержать Веронику рядом. Вероника ушла вперед, и сделала вид, что не услышала напутственных слов старухи.

Они двинулись к вокзалу. Вероника оглядывалась по сторонам. Вот они прекрасные бесконечно белые родные края Алекса, от которых он с такой легкостью хотел отречься. Она видела его повсюду, в очертаниях крыш, в живописных сугробах, даже казалось в темных окнах.

Ди и Вероника сели в поезд (у Ди на удивление еще оставалась местная монетка), где как всегда все места были свободны. Но в этом вагоне окна располагались на уровне глаз. Вероника встала с мягкого бархатного дивана и встала на цыпочки, чтобы посмотреть, что твориться за окном. И в этот момент поезд тронулся, Вероника, потеряв равновесие, упала в объятия, подхватившего ее Ди. Мгновенно они оказались так близко, что у Ди перехватило бы дыхание, если бы он все еще мог дышать. Вероника почувствовав, что он с трудом контролирует свои действия, попыталась встать на ноги.

Нет, так не может продолжаться. Все эта неопределенность, которая порождает напрасные надежды.

— Ди, я думаю, не стоит все усложнять, — Вероника села на противоположный диван, — я понимаю, что вся эта ситуация с Алексом вы бивает тебя из колеи.

— Нет, все в порядке. Просто, странно. Судьба все время сводит нас.

— Я хотела бы прояснить все. Ты мне нравишься, Ди, ты хороший. Но тебе только кажется, что ты любишь меня. Это скорее похоже на одержимость. И это трудно принять и тем более трудно от этого избавиться, но я надеюсь на твое благоразумие.

Ди старался не смотреть в глаза Вероники. Ему было неловко. Он пытался срочно вставить какую-нибудь шуточку, но, похоже, все шутки остались далеко в Парамуль-Сити.

Вероника первая решила перевести тему:

— А какой он из себя Дэймонвилль?

— Ужасно снежный, но необыкновенно завораживающий.

В комнате по соседству громко хохотали слуги. Но Алекс не обращал на них внимания. Вид его был крайне потерянный, он бродил по комнате, бессмысленно пытаясь дать подробный анализ сложившейся ситуации. Его привычный оптимизм был безжалостно затоптан обстоятельствами. Снежные вершины гор и весь Дэймонвилль теперь навевал тоску.

«Как сложно жить сегодняшним днем», — подумал Алекс, — «все время мысли возвращают тебя назад. Или заставляют просчитывать варианты будущих событий, составлять планы предстоящих диалогов. И ты не можешь просто стоять у окна и думать — как хорошо сегодня на улице, потому что постоянно будут возникать ассоциации. А в другой раз, когда было так же хорошо, потом случилось нечто весьма неприятное. Нет и не может быть здесь и сейчас. Груз прошлого слишком велик, а впереди то, что тебе никогда не удастся предугадать. Так что жить в заботах о грядущих проблемах — бессмысленно. Тогда как жить в прошлом — вредно для нервной системы, особенно если есть за что себя винить. Но можно обратиться в то прекрасное время, когда все было хорошо и остаться в тех пьянящих воспоминаниях. Жить в городе, который никогда не просыпается, в котором имя верховного правителя — Ностальгия».

Вдруг дверь в комнату резко отворилась, и на пороге появился Мертель с широко распахнутыми объятиями.

— Черт возьми! Ты не представляешь, как я рад, что ты вернулся! — На радостях Мертель решил обнять младшего братишку.

— Эй! — Алекс увернулся от объятий. — Ты забыл, чему нас учили? «Чем шире распахнешь объятия — тем легче тебя будет распять».

— Точно! Но ты знаешь, раньше папа всегда себе приписывал авторство этого афоризма. Но побродив пару раз по библиотеке, я понял, что это был Ницше.

— Прости, сегодня я слегка не в духе. Но, правда в том, что ты единственный, кого мне действительно приятно тут видеть.

— Спасибо. А знаешь, чтобы ты окончательно не ушел в себя, предлагаю сегодня повеселиться. Оттянемся, как раньше. И если ты помнишь — сегодня праздник!

— Да, помню, — без энтузиазма сказал Алекс, — День свободной реки.

Этот день ежегодно праздновался в Дэймонвилле. Но любила его в основном молодежь. Это было единственное время в году, когда безымянная река, которая текла в южной части города, была свободна ото льда. Старый лед таял, а на следующий день река снова была покрыта толстой коркой нового. Молодые демоны любили покататься на лодках — влюбленные, просто не спеша плыли по течению, а любители острых ощущений устраивали соревнования, на быстроходных плавающих средствах. Обычно по берегам реки ставили шатры и веселились до утра, по традиции выпивая по стаканчику речной воды.