Демон из Пустоши

— А ну не смей! — хрипло прорычал он и показал клыки. — Я не позволю тебе сожрать моего друга! Да? — Он повернулся к хозяину в поисках поддержки. Аверин сделал несколько шагов и встал рядом с дивом, пристально глядя на Иннокентия. Но тут заговорил Мончинский:

— Какая, к чертям собачим, «инструкция»? Он жив. И он выживет, — спокойно и твердо сказал колдун. — Гермес Аркадьевич, дайте ваш кинжал.

— Что происходит? — спросил подошедший Булгаков, но увидел Владимира, и его брови дернулись вверх.

— О господи… Он… выживет?

— Иннокентий считает, что нет. Сергей Дмитриевич — что да, — сказал Аверин, доставая из ножен кинжал.

— Иннокентий, отойди, колдуну виднее. Сергей Дмитриевич, это очень опасно, он может напасть… вернее, он точно нападет, — Булгаков указал на Владимира.

— Значит, жить будет, — кривая усмешка скользнула по губам Мончинского, он взял кинжал и полоснул себя по руке.

— А ну-ка, держите его, — велел Аверин Иннокентию и Кузе.

Владимир, несмотря на усыпляющее заклинание, зашевелился. Иннокентий вопросительно посмотрел на хозяина, и Булгаков кивнул.

И вовремя. Едва Кузя и Иннокентий прижали Владимира к земле, его тело задрожало, а голова дернулась вверх.

— Не трать силы, — проговорил Мончинский и поднес руку к тому, что осталось от губ дива. И только вскрикнул и сжал зубы, когда здоровенные клыки впились ему в запястье.

По телу Владимира пошли судороги, кости начали покрываться плотью, на месте пустых глазниц снова появились глаза, но еще без век.

— Ишь ты, а ведь справляется, вот же живучий чертяка, — без особого удивления проговорил Булгаков. Аверин призвал Путы. Связав дива плотным коконом и вбив нити поглубже в брусчатку, он положил руку на плечо Мончинского.

— Достаточно, Сергей. Теперь он выкарабкается. А вас нужно срочно перевязать.

— Да… сейчас… — пробормотал молодой колдун и дернул рукой. Подняв голову, он как-то виновато улыбнулся: — Он не пускает…

— Так прикажите ему! — вмешался Булгаков.

Мончинский, на лбу которого уже крупными каплями выступил пот, тихо выдохнул:

— Владимир, отпусти, пожалуйста…

И только охнул от боли, а раненый див утробно зарычал. На глазах Мончинского выступили слезы.

Аверин наклонился и зашептал ему на ухо:

— Он не слышит вас, не понимает. Вы должны отдать жесткий приказ, чтобы хоть на мгновение команда сработала. Скорее. Он может высвободиться.

— Да. Это убьет его… Владимир, отпусти! — так же тихо, но твердо произнес Мончинский.

А Аверин резко дернул колдуна за плечо, и Кузя, перехватив руку, вырвал ее из на миг разжавшихся зубов Владимира. Тот рванулся было, но Путы держали крепко. Пока держали.

— Продолжайте удерживать его, — велел Аверин дивам и обратился к Мончинскому: — Еще одно заклинание сна. А я займусь вашей рукой.

Кровь из разорванной вены била небольшим фонтанчиком. Видимо, на поддержку затворяющего знака у бедняги Мончинского уже не осталось сил. Аверин зажал рану рукой, потом достал из внутреннего кармана жгут, наложил его и посмотрел на Булгакова:

— У вас есть набор первой помощи? Боюсь, моего не хватит.

— Конечно. Давайте я вам помогу. — Князь, поддернув брюки, тяжело опустился рядом на колени и достал свой набор. И придержал руку, пока Аверин накладывал повязку.

— Спасибо… — едва слышно проговорил Мончинский. Судя по виду, молодому колдуну было совсем нехорошо. Но Владимир перестал биться, и Кузя его отпустил. Иннокентий же все еще продолжал придерживать Императорского дива.

— Да не за что, Сергей Дмитриевич, вы же вместе с Гермесом Аркадьевичем всех нас спасли. Что мы могли поделать с этим чудовищем до прибытия наших дивов? Он бы сожрал всех в мгновение ока, пока мы на земле валялись. Ох… Соня… извините, великая княжна Софья… она тоже спасительница наша. Как она всех… и не растерялась, не упала… И еще одна женщина, вы не представляете, натурально пинками с земли поднимала тех, кому хуже всего пришлось. Откуда столько сил у прекрасных дам?

Он огляделся по сторонам:

— Надо найти эту незнакомку. Управление представит ее к награде.

— Не нужно искать, это жена моего брата и немного русалка по совместительству.

— Чудны дела твои… — Булгаков повернулся к Иннокентию: — Помоги мне встать. И займись доставкой Владимира в местное общежитие. А господина Мончинского — в больницу.

Иннокентий отошел от Владимира, который теперь спокойно лежал на земле, бережно поднял с колен своего хозяина и повернулся к Мончинскому:

— Вы сможете сами дойти до машины «Скорой помощи»?

— Н-не нужно в больницу. Отвезите меня в общежитие, вместе с Владимиром. Ему нужна моя поддержка.

— Вот что, дорогой Сергей Дмитриевич, — Булгаков подошел к колдуну, — вы, безусловно, герой, да и должность ваша сейчас повыше моей будет, но тем не менее вы немедленно сядете в машину и поедете в больницу, вам ясно? О Владимире позаботятся без вас.

— Да, ваша светлость. — Мончинский поднялся, покачиваясь, и чуть не потерял равновесие, но Иннокентий подхватил его под локоть.

— Пойдемте, я вас отведу.

Мончинский повернулся к Аверину:

— Вы снимите Путы, пожалуйста. Они не нужны, он около часа проспит.