Демон из Пустоши

— Позвольте, ваше высочество? — он протянул руку, и она вложила в нее свою. Вид у княжны был весьма озадаченный.

Граф Аркадий Аверин поцеловал ее пальцы и с улыбкой наклонил голову:

— Прошу прощения, что заставил ждать. Но я не мог позволить себе явиться пред светлые очи прекрасной дамы в нелепо свисающем костюме дворецкого. Наш фамильяр довольно высок, всегда ему завидовал, признаться.

Аркадий Филиппович поднялся и выпрямился.

— Я готов ответить на любые ваши вопросы, — сказал он.

— Тогда… — Княжна уже пришла в себя и даже улыбнулась в ответ. — Первый вопрос. Вы — граф Аркадий Филиппович Аверин? Дивы все-таки поглощают души?

Он внимательно посмотрел на княжну:

— А вы сами как думаете? А главное — что ощущаете? А ты, Гера? Что ощущаешь ты? — Отец внезапно повернулся к Аверину.

— Если это шутка, то не очень смешная.

Аверин пытался понять, что происходит. Ощущения, что див принял личину, не было. Да и Анонимус никогда бы не позволил себе такого поведения. Тогда — кто это?

— Ну, право, ты разве видел когда-нибудь, чтобы Анонимус шутил? — негромко рассмеялся Аркадий Филиппович. — А значит, или это правда я, или… — Он поднял палец вверх.

— …Или получить ответ на этот вопрос очень просто, — спокойно сказал Аверин и поднялся. — Ты мой отец или нет? Я хочу прямого ответа, без увиливаний.

— Ну конечно. Я не сомневался в тебе, Гера. Если я обладаю свободой воли, то смогу солгать. Но я не могу. Нет. Никто не ест ничьи души. Я — это что-то вроде записи на кинопленке. Это появление планировалось, правда, я не думал, что придется ставить эксперимент так рано. Я несколько лет обучал Анонимуса, заставлял его запоминать все особенности моего поведения, мимику, даже образ мышления.

— Заставляли запоминать? Как это? — поинтересовалась княжна. Ее глаза подозрительно блестели, похоже, она была в полном восторге от того, что видит.

— Попробую объяснить. Память дива не похожа на человеческую. Вы когда-нибудь рассматривали калейдоскоп? Такой, со стеклянным колесом, где в каждой ячейке разные стеклышки? Колесо крутится — узор меняется. Но видя одну ячейку — остальные уже не увидишь.

— Да, у меня была такая игрушка, — произнесла княжна.

— Память дива тоже представляет собой похожие ячейки. Только их множество, как в медовых сотах. Они не связаны между собой, и див хранит в каждой определенный пласт информации. Поэтому дивы помнят все досконально и никогда не путаются в воспоминаниях. Когда возникает необходимость — просто вскрывается нужная ячейка. Вот, например, — он снова повернулся к Аверину, — ты помнишь ту историю с фотографией? Когда Анонимус узнал Императорского дива? Он же, хоть и мельком, видел императора множество раз, но не обращал внимания. Это потому, что нужная ячейка была закрыта. А когда ты поставил рядом две фотографии, она открылась. Включилась моя память, и Анонимус его сразу узнал.

— И что за ячейка открылась сейчас? Это не выглядит как обычное сохранение памяти, — заметил Аверин. — И совершенно не похоже, что ты — Анонимус.

— И не должно быть. Он не управляет «записью», а, по сути, воспроизводит в точности. Я могу говорить, отвечать на вопросы и вести себя так, как вел себя Аркадий Аверин. Но я — не он, можете не волноваться. И не опасайтесь за свою душу. Это просто ячейка калейдоскопа. Крутя колесо, ее можно открыть множество раз, но узор будет меняться. Хотя стеклышки всегда одни и те же.

Аверин посмотрел на «отца» долгим пристальным взглядом:

— А Василь? Он видел когда-нибудь этот «калейдоскоп»?

— Нет. Я же говорил, чтобы открыть ячейку, нужны особые условия. И они появились только сейчас.

— И что же это за условия? — тут же спросила княжна.

— Это вы, ваше высочество, — снова отвесил галантный поклон Аркадий Филиппович.

— Я? Но почему… — Она задумалась и вдруг воскликнула: — Эта «запись», как вы выразились, предназначалось для императора, так?

— Именно. Снимаю перед вами шляпу. Вы не только очаровательно красивы, но и столь же проницательны. Да, вы еще не надели венца, но это и не обязательно. Сошлись все необходимые условия, и колесо калейдоскопа повернулось.

— Провались я в Пустошь, — раздался сдавленный возглас Мончинского.

— О, не стоит, молодой человек, — с легкой насмешкой произнес граф Аркадий. — Я бывал в Пустоши, там холодно и уныло.

— Да-да, я знаю… — пробормотал Мончинский. Было видно, что молодой колдун не совсем понимает, как ему разговаривать с этим… дивом? Человеком? Видеозаписью, черт побери?

Да и сам Аверин этого не понимал. Зато княжна Софья освоилась очень быстро, и ее совершенно ничего не смущало.

— Так, значит… вы готовили этот… сюрприз для его величества императора Владимира? Он ведь был вашим другом?

— Именно. Вы представляете, как бы он удивился и обрадовался? Он мог бы поговорить со своим другом, как прежде, даже после моей смерти. А если бы я пережил его, то хотел передать свои знания его сыну, чтобы мои наработки продолжали служить на благо Империи. Не все можно записать в книги, понимаете? — Он с заговорщицким видом приложил палец к губам.