Демон-хранитель (СИ)

Перед глазами промелькнули картины: смеющийся Малфой, стаскивающий его с Балтазара за ногу, утверждая, что теперь его очередь «быть сверху», то есть… нельзя вспоминать… горящие синие глаза, шелк волос, блестящей завесой качающийся в такт жадным, сильным толчкам, приоткрытые губы, порозовевшая кожа, на выдохе «Балти…»… умелые губы, дарящие ласку одновременно с тем, как сзади… Мерлин, как тяжело.

И вот теперь, распятый на алтаре рядом с потерявшим сознание Малфоем, Северус вспомнил слова Балтазара: «Обещай мне, что бы ни случилось, ты не оставишь Люциуса… На одном упрямстве ты пройдешь там, где он опустит руки…». Вот он и не оставил, хотя гораздо милосерднее было бы дать ему умереть. Но он, Северус Принц, слишком эгоистичен для того, чтобы позволить Малфою нежиться в объятиях Госпожи в то время, как он будет тянуть вечное ярмо. Нет уж. Вместе – значит вместе.

Благословенное забытье окутало его ласковым туманом. Это ничего, уже можно.

***

Магическая лихорадка длилась уже неделю. Неделю главы трех родов вжимались друг в друга, тесно сплетаясь руками и ногами, шепча «Зарри…», тычась покрасневшими лицами в изгибы шей, пытаясь ухватить пустоту между ними или изгнать ее из тесных объятий.

Розалинда успокоилась. Она знала упрямство Северуса, и если уж тот решил жить, то так и будет. Она подошла к третьей колыбельке и, взяв на руки того самого третьего ребенка, которого она видела в роковом раскладе Таро накануне помолвки, приложила его к груди. Пусть Лилит и Джи погибли, как и Сириус, обратившись в камень, но ребенок-то жив. Леди Принц с ужасом представляла себе момент, когда принцы, очнувшись, увидят ребенка. Темные волосы, смуглая кожа, удивительно осмысленный взгляд зеленых глаз, крупные кулачки хватких ручек… и такая обжигающе-знакомая магия, что становилось страшно за рассудок Северуса и Люциуса.

Как бы там ни было, а Гарри она в обиду не даст. Они с Нарси обещали Лилит, что если что-нибудь… Похоже, все, кроме самих принцев, знали: должно произойти что-то кошмарное. У Делинталиора оказалось зелье, у Дродана – странный кинжал, открывший заговоренную дверь, у явившегося через несколько дней Дракулы – бригада гоблинов, взявшихся за восстановление поместья, у Майи – лекарства для Северуса с Люциусом.

Крокхавв явился самым последним, тяжело ступая босыми ногами по отреставрированному паркету, заглянул в комнату сына, поправил сбившееся одеяло, укрывавшее синеглазого мраморного юношу, последовавшего в посмертие за своим Мастером, и, удерживая рык, рвущийся из груди, одним взмахом широкой ладони установил на замок временную защиту.

На вопросы о здоровье леди Вал он нахмурился и ответил, что ее теперешнее положение не позволяет нервничать, а потому она ничего не знает. Вот родит дочурку, тогда и…

Вереница скорбных гостей проходила через восстановленную гостиную Поттер-мэнора. Констанция Поттер, постаревшая, уставшая, принесла документ, составленный мужем перед смертью – Гарольд Джеймс Поттер отдается под опеку лордов Принц и Малфой; лорд и леди Блэк растерянно озирались, не узнавая когда-то теплый, гостеприимный дом, будто осиротевший без магии согревающего его демона. Казалось, все они пришли в этот склеп, чтобы убедиться, что это не правда, мессир жив, и все будет по-прежнему, но едва вышагнув из камина, понимали, что надежды нет. Дом был почти мертв.

Был в Поттер-мэноре еще один посетитель. Он пришел ночью, не замеченный ни единой живой душой, сел в кресло около кровати, на которой метались в магическом бреду осиротевшие принцы, и несколько бесконечно-долгих минут смотрел на то, как они слепо шарят по сбившимся простыням, а потом, не найдя ничего, кроме холодной пустоты, прижимаются друг к другу, ловя ускользающее тепло.

Он подошел ближе и, откинув с лица спадающие до самого пола белоснежные волосы, склонился над спящими, рассматривая красные браслеты, так и не исчезнувшие с их рук. Проведя кончиками пальцев по холодному металлу, гость вздрогнул, будто обжегшись, и прочитал на древнедемоническом: «Балтазар Асмодей Люцифер, Высший, инкуб, огонь. МЕРТВ», выведенное на них, после чего тихо, но разборчиво фыркнул.

- Спите, Ваши Высочества, - прошептал странный визитер, легонько касаясь губами горячих лбов. - Я обещал присмотреть за вами, и я это сделаю.

В углу что-то заурчало и прямо на грудь спящего Темного, лежавшего ближе к присевшему на край постели гостю, прыгнул большой черный кот. Его желтые глазищи яростно сверкали, а распахнутая в шипении розовая пасть и оскаленные клыки не обещали покушающемуся на хозяйское добро гостю ничего хорошего.

- О, и ты здесь? Не трогаю я их, не ори. Я надеялся, что ты тоже окаменеешь, Гектор. Так ты мне надоел – сил нет.

Книззл недобро взглянул на него и свернулся клубочком между принцами, давая понять, что никуда не собирается.

- Вот как. Что ж, этого следовало ожидать. Спи! - приказал незнакомец, и большой черный зверь заурчал, как трактор, прикрыв глаза.